Александр Штейнберг - …И рухнула академия

Стах был одним из наших студентов – инициаторов этого дела.

И вот их деятельностью, уж не знаем по какому доносу, занялось КГБ. Студентам не давали учиться, делать проекты и дипломы. Их забирали прямо из института на длительные и изнурительные допросы. У них выясняли, какие лозунги в их националистической организации, с кем связан их руководитель Стах, собираются ли они производить акции против советской власти. Особенно досталось студентам, приехавшим из западных областей. И длилось это безобразное расследование полгода. За это время они подорвали здоровье, которое собирались улучшать с помощью той же «птахи», и, если бы не всенародная помощь и смерть «отца народов», вообще бы не выпутались из хвостов.

Так что мы считали, что в данном случае Толик отделался легким испугом. После посещения «Академкниги» мы иногда заглядывали к нему посмотреть живопись и побеседовать «за искусство». Он был очень талантливым художником.

В «Академкниге» Виктор мне предложил пойти с ним похалтурить в Украинской Советской Энциклопедии. Энциклопедии и словари шли по самым высоким расценкам. Когда я появился там (редакция размещалась на улице Ленина в старом здании), оказалось, что все самые выгодные иллюстративные работы уже забиты. Все агрегаты и машины целиком и в разрезе были уже надолго разобраны. Мне достался малодоходный отхожий промысел в отделе музыки и архитектуры. Редактором отдела искусства был Петр Басенко. Он мне и давал работу. Пошли скучные рисунки вроде абаки, авлоса, атланта, баяна, аккордеона. Шли пока первый и второй тома на А и на Б. В один прекрасный день он мне намекнул, что все их авторы не только выполняют рисунки, но и разыскивают их. После такой преамбулы он попросил нарисовать басолю.

– А что это такое? – удивился я.

– Есть такой народный музыкальный инструмент.

– А где мне его найти?

– В том то и дело, что ваш предшественник его не нашел, или не хотел искать. Но я выяснил, что в институте этнографии есть аспирант Гуменюк – вот он и занимается басолями. У него, наверное, можно на нее посмотреть.

Ничего не поделаешь. Я отправился в этот институт и нашел-таки этого Гуменюка и выяснил, что никакой басоли у него нет.

– Так что же вы пишете, неужели вам предложили тему диссертации о несуществующем музыкальном инструменте?

– У меня есть ее фотография, – скромно промямлил он.

– А ну-ка, покажите.

Он достал папку и извлек из нее небольшую довольно потрепанную фотку.

– Так это же виолончель!

– Да, она похожа на виолончель, только на ней играют без смычка.

Я спорить не стал. Взял фотку под расписку и нарисовал ее такой, как она есть. Соискатель был безмерно счастлив. Пусть простят меня этнографы, но до сих пор у меня ощущение, что такого инструмента в природе нет. Просто в тяжелые времена банд гражданской войны после очередного ограбления в обозе очередного батьки оказалась виолончель без смычка, которая попала в село, где какой-то умелец приспособился играть на ней, как на гитаре, народные песни. Поскольку у нее был басовитый голос по сравнению со скрипочками, ее назвали басоля. Но это лишь моя версия.

Самый неприятный казус у меня произошел с арфой. Я тщательно отработал все золотые завитушки и тонким рейсфедером наштриховал струны. Когда я принес эту арфу к Басенко, он не поленился, вынул лупу и сел пересчитывать струны. В конце он торжественно объявил, что пяти струн не хватает. Тут уже я взвинтился:

– Какую же это играет роль? Какой идиот сядет пересчитывать струны?

– Это вы на меня намекаете?

– Я имею в виду всех, кому это придет в голову. У вас же в тексте написано количество струн.

В ответ я прослушал длинную и скучнейшую лекцию о том, что такое энциклопедия, и каким образцом точности она должна быть. Басенко был до этого директором музыкального училища и слыл своим менторством. Его музыкальное прошлое натолкнуло меня на мысль. Жалко было терять рисунок, который отобрал 2 дня. Я спустился в подвал, где находилась библиотека издательства. Там, естественно, была Большая Советская Энциклопедия. Я попросил последний том и изучил состав редколлегии. Главным редактором музыкального отдела был академик Келдыш – фигура хорошо известная всему музыкальному миру. После этого я взял первый том с арфой и пересчитал струны (зрение тогда еще позволяло это сделать). Их оказалось на 9 меньше, чем у меня. Я выпросил этот том под документ на полчаса, положил его в сумку и вернулся к придирчивому Басенко.