Людмила Волок - Не грусти

И так, видно, ловко я вымахивала рогом перед их лицами, что – о радость! – мне удалось из квартиры вытолкать обоих в чем мать родила, и даже дверь захлопнуть. Все же понимая, что победу праздновать рано, я открыла глазок и прильнула к двери.

Мадам нервно топталась на месте, пытаясь прикрыть руками то причинное место, то сиськи. Я аж фыркнула – могла бы и не прятать свой нулевой размер! Максик решил снова быть мужчиной и начал гнусавить в дверную щель:

– Тина, прости, я так виноват, я все объясню… Тина, дай одежду… И ключи от машины… Или хотя бы ключи… Тинка, будь человеком!

Я решила ковать железо, пока горячо.

– Квартиру мне оставишь?

– С ума сошла! Мы ее вместе покупали!

– Да ты скупердяй! Мало того, что изменил, так еще теперь хочешь меня, одинокую мать, по миру пустить?

Тут открылась дверь соседней квартиры, и на сцене, то есть на лестничной клетке нарисовалось еще одно действующее лицо – наш сосед Сергей Филиппович, респектабельный мужчина в расцвете лет, интеллигентный до кончиков ногтей адвокат. Он явно шел на шум, но развернувшаяся перед его взором картина потрясла адвоката до глубины души.

Необычайно изумленный Сергей Филиппович все же попытался овладеть собой и произнес:

– Максим, здравствуйте… Э… Вижу, вы попали в стесненные обстоятельства? – пытался демонстрировать хорошие манеры сосед и при этом не пялиться на тощий зад Максовой лахудры.

– Ладно, согласен! – проорал Максик мне в щель, игнорируя соседа. – Одежду выноси!

– Так не пойдет! – Закричала я в ответ. – Сергей Филиппович, мне Максик квартиру хочет подарить, а можете прямо сейчас бумаги оформить?

Тут полку тех, кто считал меня сумасшедшей, прибыло – за счет адвоката. Наверно, чтобы меня успокоить, он приблизился к другой стороне дверного косяка и ласково пророкотал своим бархатным адвокатским голосом с интонациями профессора-психиатра:

– Валентина, я подтверждаю, как адвокат, что квартира ваша… Мы все сейчас оформим… Вы только одежду верните… Будьте выше этого…

Ха. Еще чего.

– Счас принесу, – соврала я на голубом глазу, а сама рванула в кабинет – за документами на квартиру. И ручкой. И листком бумаги. Вернувшись на боевую позицию, приоткрыла дверь (предварительно набросив цепочку) и помахала на всякий случай рогом. Чтобы враг не забыл, что у меня есть оружие.

Максик содрогнулся.

– Ну, где одежда? – злобно спросил он. Ага, уже пришел в себя, мерзавец!

– Не торопись. Вот тебе ручка и бумага, – сунула я в дверной проем письменные принадлежности. – Расписку пиши.

– Какую расписку?! – завопил муж.

– Так насчет квартирки, – сладко проворковала я.

– Пишите, Максим, ведь пообещали, – подтвердил Сергей Филиппович. Странно, что он все еще находился тут. Видно, так и не смог оторвать взгляд от Максовой любовницы.

Муженьку хватило ума не спорить с адвокатом. Он быстренько соорудил расписку под диктовку соседа и швырнул мне в квартиру.

– Все правильно? – обратилась я к Сергею Филипповичу.

– Правильно, – подтвердил он немного испуганно.

На меня внезапно накатилась смертельная усталость, я решила больше не гневить карму, и сообщила сладкой парочке:

– Так, у вас две минуты, чтобы добежать вниз. Лифт, кстати, не работает. А вот ровно через две минуты я сброшу ваши шмотки с балкона. И все твое имущество, Максик, сброшу тоже. И чтобы твоей ноги в моей квартире больше не было. Вы же оформите окончательно все документы завтра, Сергей Филиппыч?

Адвокат интенсивно закивал, и Максик с лахудрой помчались вниз, распугивая по дороге всех наших соседей по подъезду, которых угораздило в это время проходить мимо.

Но настоящее представление началось, когда я приступила к художественному разбрасыванию одежды мадам и Максового имущества. Они ловили свои шмотки под взглядами и шуточками зевак, которых собиралось все больше и больше. В конце концов, мне стало их даже жалко, особенно мадам: а вдруг он ей и правда жениться обещал? Да еще вдруг женится? Ох и натерпится она… Так что я остановилась и крикнула:

– Все, спектакль окончен, зрители могут расходиться, остальные вещи я упакую и тебе как-то передам.

А напоследок не удержалась и добавила:

– Желаю счастья в личной жизни!

Потом пошла в душ и яростно и долго мылась, смывая с себя годы жизни с нелюбимым Максом, унижение, злость и отчаяние. Я смотрела, как теплые струи воды стекают по моему телу, пока уже не перестала различать где вода, а где слезы. Такие странные выдались выходные, изменившие жизнь. Может, лучше было вчера утонуть?