Ирина Горбачева - Москва-Ростов-Варшава

– Слушай красавица, я знаю, что тебе Четвертушка женщину скинула, – она не успела договорить, как нищенка заверещала писклявым режущим слух голосом.

– Какая Четвертуха? Ничего не знаю! Не знаю никого!

– Не ори! Я не шучу! – почти в ухо говорила нищенке Светлана, – эту женщину ищут серьёзные люди. Лучше сразу скажи, кому и куда ты её отвезла или…

Нищенка пыталась уйти, вырываясь из рук Светланы, которая её крепко удерживала за пальто. В это время из подошедших электричек хлынул очередной шквал спешащих и ничего не замечающих вокруг людей. В водовороте человеческих тел всё смешалось: гул людского потока, звонкий свист поездов метро, громкий вскрик Светланы от вонзённого в её тело ножа.

Максим увидел, как силуэт Четвертушки мелькнул и скрылся в людском потоке. И тут он заметил, что Света, крепко вцепившись в грязную одежду нищенки, медленно падает вместе с ней на каменный пол. Расталкивая людей, он бросился к ней.

– Света, Светочка, как же так! Скорую, скорую вызовите! Врача, – закричал он, наклоняясь над девушкой.

– Не отпускай её, не отпускай, она знает… – только и смогла сказать Света и потеряла сознание. Над ней наклонилось несколько женщин, желая чем-то помочь. Другие кричали, чтобы вызвали скорую помощь и милицию.

Максим видел, как нищенка вывернулась из слабых Светиных рук и метнулась в сторону, думая проскочить между склонёнными над девушкой людьми. Она пробежала по лестнице вниз и только хотела вскочить в уходящий поезд метро, как почувствовала, что кто-то сильной рукой схватил её за шиворот пальто.

Максим прижал нищенку к мраморной колоне и прошипел.

– Если сейчас не скажешь, кто убил Свету, я тебя тут же прирежу. Поняла?

– Поняла, поняла, – испуганно заверещала нищенка. Это сеструха моя Ленка. Она Светку давно ненавидит. Я не убивала. Я с ней ни каких дел давно не имею.

– Заткнись, сестра тебе вчера девушку приводила, где она, говори! Лёля где?

– Какая Лёля? Я не знаю, – бормотала испуганная нищенка, – отпусти, Христа ради, правду говорю, ничего не знаю.

– Всё конец твой пришёл, – Макс рукой полез во внутренний карман лёгкой куртки, дав ей понять, что хочет достать нож и ещё сильней своим телом прижал нищенку к колоне.

– Всё скажу! Сеструха сказала, что пропавшая у нас девка, которая без памяти, нашлась. Она и намекнула этой девахе, что пацаны Ванька и Васька искали её, а теперь находятся у Сиплого, там на квартире. Та и вышла из дома, а Сиплый забрал её. В машину силком посадил и увёз.

– Адрес, адрес! – кричал Макс ей в ухо, пытаясь перекричать гул электропоездов.

Услышав адрес, Макс потащил испуганную нищенку назад, туда, где лежала Светлана. Около неё колдовали врачи приехавшей скорой. Увидев, как Свету положили на носилки, он услышал, что врачи девушку до Склифа могут и не довезти. Ещё сильнее сжав нищенку за предплечье, Макс потащил её на Кольцевую линию, чтобы доехать до меня и Алика, ждущих на Чистопрудном бульваре Лёлю.

Всё это время мы с Аликом ходили по бульвару, внимательно рассматривая сидящих на лавочках людей, в надежде встретить сестру. Услышав треск и перезвон трамвая, я посмотрела на медленно двигающуюся «Аннушку» и заметила нумерацию дома, стоящего поодаль от трамвайных путей. Я обратила внимание Алика на большой красивый дом сталинской постройки.

– Смотри, вот в этом доме, похоже, и жила сестра Максима. Он рассказывал тебе его историю?

– Да, – ответил Алик, – вчера до утра не спали, беседовали. Я думаю, надо ему помочь в его поисках Васи. Это всё, что у Макса осталось от прошлого. Это продолжение его семьи, рода.

– Обязательно. Знаешь, а Светлане я хочу предложить поехать со мной в Ростов. Пусть придёт в себя на нашем южном солнышке, поменяет обстановку. Там решим, как быть ей дальше.

Вернувшись к памятнику Грибоедова, мы сели на каменные скамеечки, вспоминая, как жили раньше до появления Анатолия.

– Алик тебе хочется всё вернуть назад? Чтобы очутиться в том времени, когда ты работал в институте, когда учил нас с Лёлькой слушать и понимать джаз?

– Глупая ты Ника! Это не возвращается, потому, как молодость не вернуть, даже выпив таблетки Макропулса. Хорошо, что всё это было! Есть, что вспомнить, – говорил задумчиво Алик.

– Ты жалеешь, что уехал в Штаты?

– Там жалел, что уехал один и очень себя ругал за это. Но теперь я понял и знаю, что сделаю всё, чтобы Лёля уехала со мной. И Наташу заберу. Но ты не думай, мы не навсегда. Понимаешь, я учёный. У меня очень мало времени и нет никакой возможности работать здесь. Посмотри, что делается. Нас, можно сказать выдворяют из страны любыми путями. Как, я мужчина, который обязан содержать жену, могу делать науку на эти гроши. Какое образование я смогу дать своей дочери? Это хорошо, что не нуждаюсь в жилплощади. А вот со мной приехал учёный из Сибири. Ни жилья, ни денег, ни зарплаты. Весь институт продали с потрохами. А я должен работать. Наука не может стоять на месте и ждать, когда в России что-то изменится. Хотя, я жду изменений и очень надеюсь, они будут. Россия не тот материал, который можно мять, сжимать до бесконечности. Когда-то, но произойдёт очистительный взрыв, который сметёт всю нечисть. Думаю, я дождусь этого. А сейчас. Мои мозги должны работать. А чтобы они хорошо работали, я заберу своих девочек, увидишь, всё равно заберу с собой.