Гульнур Якупова - Патриот

– Сынок, лётчиком…

Что собирался он сказать, осталось для мальчика вечной загадкой.

С годами Муса всё чаще задумывался над недосказанным отцовским заветом – аманатом, но так и не решил для себя: хотел ли он, чтобы сын его тоже стал лётчиком, или наоборот – предостерегал?

А некоторое время спустя соседский мальчишка Салим сказал ему странную вещь: «Вот увидишь, теперь твоя мамаша, как и моя, будет искать себе нового мужа». И вскоре после этого мать его, Бибигайша-апай, пожаловала к ним с бутылкой водки и огромным арбузом под мышкой. Она ведь работала на бахче, где арбузов было видимо-невидимо. Салим даже показал дружкам, малайкам, потайную тропку, и те стали совершать по ночам набеги на плантацию. Муса не ходил с ними – не было надобности, поскольку сосед перекатывал к ним арбузы во двор прямо под изгородью. Щедрая Бибигайша-апай, если и видела, не ругала за это сына: «Да ладно уж, не жалко. Не продавать же. А в тюрьму, если и попадусь, не засадят. Делись, всё равно сгниют…», – говорила она.

Биби, как называли соседку и стар и млад, похоже, выпила – чуть ли не с порога пустилась в пляс под свои узбекские частушки. Перед самым приходом Биби-апай мать Мусы принарядилась в голубоватое платье с красными цветочками, которое ей очень шло, волосы заплела в две косы. Притопывая, бойкая апай неожиданно остановилась и, взглянув на Тансулпан, изрекла:

– Какая ты красавица в этом платье! Эх, до чего ж обожал тебя твой Нурбек, души не чаял… Тренькает, бывало, на своей домбре и поёт: «Йолдызым, тацйолдызым, сен ярым, жан чуагым, жан чырагым, жырым син…» [1]Так и было, я всё помню! Да только следом за ним на тот свет не отправишься! Как говорится, живому – живое. Айда-ка, сведу тебя с одним богатеньким мужичком. Он, конечно, старше тебя да женатый… Ну, и ладно – тебе то что?!

Мать только досадливо отмахнулась. Угостила Биби блинами, а вот откупорить бутылку не позволила.

В любое время – что день, что ночь – к веселой соседке стучали в окошко, звали:

«Биби, Биби, Биби!» Водку просиди. В страду в магазине спиртное не выставляли, а она запасалась горячительным загодя и сбывала по двойной цене. Ради её детей окружающие закрывали на это глаза, ибо знали – заикнись они, спекулянтку тут же упекут на пятнадцать суток, а попадётся, не дай бог, в другой раз – дело кончится тюрьмой. Люди, ещё не успевшие опомниться от последствий военного лихолетья, оправиться от репрессий, проявляли к предприимчивой женщине снисходительность – и той всё сходило с рук. «Когда ж, наконец, бабёнка одумается, а то несдобровать», – в тревоге перешёптывались между собой вокруг. И однажды ночью за ней и в самом деле пришли и увезли на милицейской машине. Дня через три после этого закадычного дружка Мусы Салима увезли с обоими братишками на машине в Оренбург. Не иначе как в детдом. Стало быть, пятнадцатью сутками не обошлось. А спустя некоторое время в дом Бибигайши вселились другие – жильё-то было казённое, собственность совхоза.

Случившееся потрясло Мусу и Тансулпан до глубины души. Разве ж можно смириться с тем, что мать-одиночку с тремя ребятишками на руках взяли да упекли в тюрьму?! Она ж не тунеядка и не алкашка какая-нибудь, трудится наравне с другими и управляется со всем без посторонней помощи…

Уж как причитала матушка, как плакала. Но однажды вдруг перестала. Пять дней кряду молчала, пять ночей не смыкала глаз – всё думала и думала о чём-то. Потом долго писала письмо. На конверте Муса увидел адрес: «Башкирская АССР». Он сам опустил письмо в почтовый ящик. Мальчика охватила тревога. Ещё Биби-апай предупреждала его, чтобы присматривал за матерью: отец, мол, так любил её, звёздочкой называл, как бы она с тоски руки на себя не наложила. На всякий случай апай тогда даже решила всё проверить: обошла и чулан, и двор, и сарай, верёвки предусмотрительно забросила под крышу бани.

Вспомнив об этом, Муса не спускал с матери глаз, даже уснуть боялся. Выскальзывал следом из дома и заходил вместе с ней. А однажды, очень некстати, одолел его крепкий сон… Хорошо ещё, что проснулся – да и невозможно было не пробудиться от такого пронзительного, истошного крика матери. Вслед за этим раздался грохот и перепуганный мальчишка услышал мужицкую брань. Он мигом бросился в сени, где увидел, как двое верзил-мужланов пытаются повалить упиравшуюся мать на железную кровать.

– Чего ломаешься? Чем ты лучше своей подружки Биби?! – усмехался один из них. – Будешь теперь заместо неё! – И дальше – грязные выражения…