Борис Евсеев - Площадь Революции. Книга зимы (сборник)

Нудьга весело покачала головой и глазками указала Побужацкому на старичка, все пытавшегося притереть Лодыженского к двум холеным женщинам.

– А-а! Разумею! Вы любите зрелых, опытных!

Нудьга краешком губ утвердительно улыбнулась.

– Тогда за мной! Я вам его с потрохами сдам! Нашего дорогого! Казнодейчика нашего лысистого! Этого мошенника долголетнего!

Старичок Казнодеев горько скривился, когда Побужацкий с криком: «Дарю ее тебе, старпер!» – подтолкнул к нему грубо одетую, слишком рослую, в недопустимо широких клешах женщину. Женщина, однако, от старичка ловко увернулась, слегка толкнула плечом Лодыженского, наступила ему сапожком на ногу.

– Вам больно? – нежно-обморочно спросила она, приближая лицо, приближаясь сама.

– Нет… Отчего же… Скорей наоборот… – Лодыженский чуть отступил назад.

– Тогда я наступлю еще раз, – уже веселей и свободней проговорила женщина Нудьга и, подхватив Лодыженского под руку, стала утягивать его в сторону. – У нас на юге примета есть одна… Я ж из Темрюка… Это ничего? Вы не против такого знакомства? Зовут меня Варя, фамилия – Нудьга. А вас как?

Здесь всполошились холеные дамы, а с ними вместе и старичок Казнодеев.

Втроем они стали оттирать, даже оттаскивать Лодыженского от Нудьги. В их планы увод малознакомого, но видно зачем-то остро занадобившегося доктора не входил. Особенно усердствовал старичок Казнодеев.

– Дорогой вы наш! У нас сейчас намечается одна небольшая акция. Вы же не оставите нас? Не уйдете вот так, сразу?… И потом: вы же врач! А у нас как раз есть один план. Нужна… как бы это сказать… врачебно-политическая консультация. Ну если совсем общо… Вы же видите: всех кормить дорого, а тем, кому трудно жить, можно как-то чисто по-медицински и помочь. Кому, как не специалисту, об этом подумать! Вам ведь знакомы понятия эвтаназии и эвтелии?

Поверх мрачноватой тоски в Лодыженском стала вскипать жарко-сухая, пустынная, с выколотыми зрачками и вытекшими белками ненависть. Ему показалось: из ушей старичка свисает черно-зеленая вечерняя тина. Кроме того, старичок вдруг представился препоной в возможных отношениях с Варей Нудьгой.

– А Варенька наша – она же еще только прибыла! У нее же пока совсем другое на уме. А у нас – общественное дело! – Казнодеев все пытался встроиться между Нудьгой и Лодыженским. Но Варя держала доктора под руку крепко. – В конце концов, не скрою от вас, дорогой доктор… Вы нам нужны и еще для одного частного медицинского совета…

Преграду, принявшую вид старичка, надо было убирать, ломать! Лодыженский отступил на полшага назад.

– Да, не скрою! Здесь присутствует наш пресс-секретарь Лидочка Посикера… Она вам наверху, в «думной» нашей гостиной, все что надо и объяснит. Мы вас как раз туда позвать хотели. Молю вас и заклинаю!

Возвращая правую ногу на место, Лодыженский, сам не зная как, въехал старичку Казнодееву кулаком точнехонько в ухо.

Старичок резко, словно его подсекли веревкой за ноги, упал.

Две холеные дамы бросились старичка поднимать.

– Идемте же! Вниз, в буфет идемте! Чего вам тут оставаться. А что старикашка упал – так это не страшно. Я тут за четыре дня и не такого насмотрелась… – радостно нашептывала в ухо Лодыженскому Варя Нудьга.

Медленно и степенно, чтобы не показать стыда и робости, стали они спускаться вниз, в буфет.

Вслед за шепотом новой знакомой тоска и тревожное возбуждение стали вновь нарастать. Стараясь сбить их напор, Лодыженский ступал тяжело, уверенно. Однако вновь пришедшее ощущение того, что, поднявшись на очередной уступ, он не удержится, сорвется в тартарары, – крепко впилось в него. К тому же доктору вдруг представилось: вот старичка Казнодеева подымают, вот несут к выходу, вот над ним склоняется врач «скорой», проверяет пульс… А пульса-то и нет!

«Убил?… Нет! Быть не может! А может, старичок, падая, того… Головой о выступ? Нет-нет, невозможно!»

Внизу, в буфете, было сумрачно, пусто.

Правда, едва успели сесть за треугольный зеркальный столик без скатерти, едва успели осмотреться, отругать светильники в виде африканских масок и невесть зачем понадобившийся в буфете небольшой, но напряженно бьющий фонтан с круглым бассейном, как налетел и завис в воздухе, подобно сорному вихрю, Побужацкий.

– А! Вот вы где? Разумею… А как же душка Казнодеев? Плохо ему, ух как плохо! Он ведь к вам – как к родному! А вы его в ухо! А если захворает Казнодеюшка? Или того хуже – с катушек долой? Нет уж. С нами такие номера не проходят. Так что – будем с вами разбираться!