Владислав Вишневский: Камчатская рапсодия

Дирижёрша в новом кителе прапорщика (для искусства легко с себя Заходько китель снял, не пожалел, у него их, б/у, штук пять таких или шесть, в каптёрке без надобности в полном «параде» пылятся), но в цветной она, гражданской, пока, юбке. Не порядок, косит глазом прапорщик Заходько, от службы «людэй» отвлекает. На что улыбчивый срочник из солнечной Армении – тут, как тут! – подсуетился, выиграл, как говорится, тендер, взял дембельский «аккорд» у комбата в два дня сшить женщине юбку из двух армейских брюк, но почему-то застрял с расчётами, с кроем. Если бы, жаловался, с ширинкой заказали, хоть с двух сторон, хоть с четырёх, давно бы уже сшил, а так… не вписывается. Маракует кутюрье над конструкцией.

А пока он думает, дирижёрша дирижирует.

Инструментов тоже на всех не хватило. Но, чем богаты, как говорится… на первых порах. Три трубы, две альтушки, один мятый 11 тромбон, две валторны, несколько разных полуразобранных кларнетов – пацанва домашняя на игрушки разобрала, две тубы, один большой барабан – с одной стороны светится заплатами, с другой стороны вообще раздет – без шкуры. «Чем крыть?» – ломал голову прапорщик Заходько, одна тарелка, и штук восемь пионерских барабанов, не считая горнов, гитар без струн, одной дырявой гармошки – что явно уже не в счёт. Этот разнобой, обрадованные срочники тут же по рукам мгновенно разобрали, как некондицию, и… Тоже сейчас где можно и где нельзя репетируют, барабанят. Всем уже надоели.

Издали, если прислушаться, теперь и не мотобатальон вроде вовсе, а какаянибудь, прости Господи, музыкальная школа, или – хуже того – консерватория. Местная детвора на эти звуки приходят как в клуб или школу.

Ежедневно и без опозданий. Интересно им. Когда и подержать инструмент дяденьки военные дадут, или в мундштук дунуть разрешат. «О! Здоровски!

Уматно!» Но это случается редко. Больше пацаны слушают. Но не мешают.

Кстати, палочки и колотушку тоже солдаты выстругали из подручных материалов – поленьев. Что ещё? Ноты… Да, ноты! А вот нот пока достойных нет. Зато есть сборник старинных вальсов для голоса и фортепиано (1936 г. выпуска) – муз работник с собой из бывшего детсада принесла. Она и остановилась на вальсе «Амурские волны». «Его легко можно исполнять как марш на четыре четверти. – Уверенно заявила она. – А когда нужно, и на три четверти». Тогда, значит, и для танцев музыка, мол, пойдёт… Конгениальное решение! Музыканты не возражали. Как напишут, так и сыграем, – кривили губы.

Вот и сейчас – слышите? – звучит тот самый своеобразный марш. Нет, одну минуту, не слушайте! Нужно заметить, что, не смотря на перестроечные подвижки на полуострове (как сто цунами сразу, как двести, нет, триста цунами), как ни странно нашлись, так сказать, музыканты-духовики, выжили, чертяки. И не бивень какой, часть от мамонта, а просто стада целые.

Целиком! Даже выбор из них был, что удивительно! Где три, где пять человек на место. О! Тот именно кастинг прошёл, настоящий. Здесь уже дирижёрша постаралась. Если бы не она, Заходько бы на два-три симфонических оркестра людей набрал. Ага! Мучились бы потом: во что одевать? чем кормить? Вопрос! Нашлись даже и не «так сказать музыканты», а музыканты с достойным музпрошлым. Но амбушюр, пальцы… оставляли желать лучшего. Очень этого оставляли желать. А что вы хотите, показательная сторона перестройки – мать бедности! – безработица. И профессора, в газетах пишут, без работы оставались, теряли квалификацию, бутылки, можно сказать, пустые собирали… не то что…

Никто из отобранных музыкантов не знал истинной конечной цели своего неожиданного объединения, кроме, конечно, дирижёрши, да и та не всё поняла, но все старались показать «фирму», или, как минимум, старание.

Иногда и… нервы. А как же. Это же люди Искусства! Служители Мельпомены! Как можно без нервов, без, извините, скандалов, эээ… разборок.

О, о, о!..

Слышите, да? Похоже – ЧП!

Точно!..

Беспардонно, с грохотом, прерывая репетицию, резко подскакивает трубач, глаза на лбу, рот размером с армейскую столовую миску, бессистемно размахивает руками, в руках опасный для здоровья окружающих, в первую очередь для коллег, предмет – труба, горлом орёт. Не вежливо, не интеллигентно. Но наседает почему-то не на заокеанского врага, как положено в армии, а на своего коллегу – тромбониста.

– Натэлла Эммануиловна, – придушенно, сверкая глазами, орёт дирижёрше музыкант. Кстати, фамилия этого музыканта Мнацакан.

Неожиданная для Камчатки фамилия, заметили? Да! И имя соответствующее – Саша. Александр, значит. Если вы подумали, что он лицо какой-то национальности, кавказской, например, потому и вспыльчивый – вы ошиблись. Заявляет, что, нет, абсолютно русский. Но в многонациональном составе оркестра сейчас все такие вспыльчивые. Притираются потому что. – Я не выдержу! – кричит русский мужик Саша Мнацакан.