Марина Серова - Подкова для летучей мыши

– Для чего? Чтобы кто-то еще стал жертвой кражи?

– Но ведь, по большому счету, в краже иконы виновен ее сын, а его больше нет в живых.

– Не знаю… Нет! Наверное, я все-таки не готова была бы рекомендовать ее кому-то.

– А вообще, какие отношения были у вас, когда она работала здесь?

– Да нормальные отношения. Готовила Дарья хорошо, порядок на кухне соблюдала… Я ведь говорила, у нас и насчет денег никогда не возникало особых вопросов. Если она просила выдать вперед часть зарплаты, я никогда не отказывала ей.

– Но в тот раз сумма оказалась слишком большой…

– Да. Чрезмерной. Она никогда не смогла бы отдать этот долг.

«Ну а дать без возврата – это конечно… из области фантастики. Интересно, знает эта милая леди, что за карточный долг могут убить?»

И тут меня осенила первая гениальная догадка по этому делу. А вдруг мотив – именно такой? Вдруг вырученных за икону денег не хватило, или у этого Николая долгов было намного больше, чем он сообщил матери, или… Конечно, мне еще не известны материалы расследований… Но способ убийства сам по себе говорит о многом. Несколько ножевых ранений… Хм… Интересно, у кого эти дела? У одного следователя или у разных? Хорошо бы, если бы попался кто-то знакомый…

Но это я уже забегала вперед. Для начала нужно было выслушать мнение противоположной стороны. Только потом изучить материалы сторон незаинтересованных, то есть следователей, и затем построить версии и выйти на второй круг вопросов.

Я объяснила Наталье финансовые условия и, попросив заплатить вперед за три дня, взяла адрес поварихи и стала прощаться.

«Матвеева Дарья Степановна… угу, – мысленно повторяла я имя, стараясь запомнить. – Интересно будет познакомиться».

Собирательный образ поварихи еще из детских сказок, который запечатлелся в моем мозгу, это полная щекастая пожилая женщина, всегда довольная и улыбчивая, постоянно имеющая под рукой что-то «вкусненькое», чем она готова угостить. И свою новую собеседницу я почему-то представляла именно такой. Да и само это имя, Дарья, – оно как нельзя больше подходило к этому образу.

Но реальная Дарья оказалась полной противоположностью.

Поднявшись на третий этаж вонючей, грязной общаги, я под разнообразную музыку, несущуюся со всех сторон, тихонько постучала в дверь с нужным мне номером.

Мне открыла худощавая, довольно высокая, лишь чуть ниже меня самой, женщина с черными живыми глазами и мелкими седеющими кудряшками вокруг лба, основная масса волос была гладко зачесана назад.

В ответ на вопросительный взгляд я уже было открыла рот, чтобы представиться, и тут только поняла, что если скажу сейчас, что действую по поручению Хромовой, ничего здесь не добьюсь.

Пришлось перестраиваться на ходу.

– Э-э… добрый день. Матвеева Дарья Степановна?

– Да, – ответила женщина, продолжая смотреть все так же вопросительно и настороженно.

– Меня зовут Татьяна. Я… стажер. Учусь в юридическом, и вот… в виде практики мне разрешили поучаствовать в расследовании. В деле об убийстве. Такое серьезное дело… большая ответственность. Потерпевший – ваш сын, правильно? Николай Матвеев. Я ничего не перепутала?

– Вы не перепутали. Но дело ведут следователи, мне никто не говорил, что здесь будет еще какой-то… стажер.

– Да, честно говоря, мне разрешили заняться этим… не совсем официально. Просто, в деле много разных нюансов, а… знаете, как говорят, одна голова хорошо, а две лучше. К тому же следователи перегружены, у них ни на что не хватает времени… и вот… мне разрешили поучаствовать. В качестве эксперимента, как говорится. Сказали, – что нароешь, – все твое. А я уже на последнем курсе, нужно набирать реальный опыт.

Я несла страшную чушь, и женщина все еще слушала довольно настороженно, но я видела, что выражение ее глаз смягчается и дожать осталось совсем немного.

– Если бы вы согласились побеседовать со мной о некоторых обстоятельствах… ведь виновные еще не найдены, положение неопределенное. И как знать, возможно, именно мои усилия помогут найти того, кто причинил вам такую боль.

– Искать никого не нужно, виновный известен, – жестко отрезала Дарья Степановна.

– В самом деле? – выражение моего лица показывало совершенно искреннее изумление. – А мне говорили другое…

– Не знаю, что вам говорили, но в смерти Коли виноват Хромов и больше никто.

– Хромов… это… это владелец дома, где вы работали?

– Да.

– Почему вы так уверены в его виновности? У вас есть какие-то доказательства?