Юлия Монакова - Говорят, под Новый год…

Соня, 30 лет, Санкт-Петербург

– Я вообще считаю, что мамаши, которые придумывают себе все эти «послеродовые депрессии» – на самом деле врушки! – голос Кати дрожал от праведного негодования.

– Врушки? – Соня аж задохнулась от неожиданности.

– Вот именно! – отчеканила подруга. – Не бывает «послеродовых депрессий», есть просто хорошие матери, а есть бессердечные твари и эгоистки!

Соня еле сдержалась, чтобы сию же секунду не шваркнуть трубку о рычаг. Но искушение сказать гадость напоследок пересилило.

– Вот сначала роди своего ребёнка – посмотрим, как ты запоёшь, – злорадно молвила она. – Материнство в теории и на практике – это, знаешь ли, две большие разницы, как говорят в Одессе…

После этого трубка была отправлена-таки куда положено, а Соня рухнула на диван и расплакалась от обиды. «Твари! Эгоистки!» – слова лучшей подруги эхом отдавались в ушах. Легко рассуждать, когда ты не обременена малышом, у тебя плоский загорелый живот, любимая работа, уйма развлечений и радостей жизни, обожающий тебя муж и – самое главное – нет кучи назойливых родственников и «доброжелателей», которые буквально достали вопросом, когда же ты, наконец, соберёшься завести ребёнка?

В коляске завозился и сонно захныкал младенец мужского пола двух с половиной месяцев от роду по имени Евгений. Соня, не веря собственным ушам, взглянула на часы и застонала:

– Уже? Ты же заснул десять минут назад! Я опять ни черта не успела сделать!

Младенец Евгений послал ещё несколько предупредительных хныков в пространство и, поскольку никакой ответной реакции не последовало, разразился громогласным рёвом. Соня через силу подняла своё тело с дивана и поплелась к плачущему сыну, с трудом пытаясь подавить в себе раздражение вкупе со злыми слезами.

…За пять лет брака их с Сашкой заколебали вопросами про ребёнка все кому не лень, начиная от родителей и заканчивая коллегами. Соня считала, что тридцать лет – не возраст для современной женщины, родить ещё успеется, а пока нужно пожить в своё удовольствие, но под давлением общества пришлось уступить. «Ну, а что? Наверное, это прикольно – иметь собственного маленького человечка!» – подумала она.

Во время беременности Соня больше всего боялась родов и боли. После того, как долгожданное дитя появилось-таки на свет, Соня осознала совершенно отчётливо, что роды – фигня по сравнению с тем, что за ними последует. Не стоило идти на поводу у кого-то или чего-то, даже если это были такие «железные» доводы, как:

– Да тебе уже столько-то лет! Да все твои подруги уже родили! Да я в твои годы уже троих родила! Да я так хочу понянчиться с внуком!

Когда схлынули первые восторги, умиления и «сюси-пуси», все добровольные помощники пресытились игрой в ляльку и незаметно свалили, оставив её расхлёбывать всю эту кашу, которую сами же заварили. Все заботы о младенце Евгении, по большому счёту, легли исключительно на её плечи. А ведь изначально, уступив настойчивым просьбам мамы и мужа обзавестись потомством, она банально повелась на их льстивые обещания: «Да я с внучком/сыночком буду сидеть все двадцать четыре часа в сутки – ты, главное, роди мне!» Соня горько рассмеялась, вспомнив об этом. Рожают не «кому-то». Рожают – только себе. И точка.

В её случае «спёкся» даже Сашка, души не чающий в сыне и в своё время буквально валяющийся у жены в ногах – так ему хотелось маленького. Да, в первые дни после родов его помощь была незаменима и бесценна, он даже взял на работе двухнедельный отпуск, чтобы проводить всё время с женой и карапузом. Но чем старше становился наследник, тем сложнее было его занять. Ребёнок начал требовать общения, а не просто еды и сна. Самое большее, на что теперь хватало мужа – это посидеть с сыном полчаса, пока она готовила ужин или принимала душ. Да и то, он периодически врывался к Соне на кухню или прямо в ванную и трубил:

– Женька плачет! Наверное, хочет есть.

Соня, и так падающая с ног от усталости после бесконечно долгого дня, до ужаса похожего на предыдущий, заводилась с пол-оборота:

– А тебе невдомёк, что в этом возрасте дети плачут уже не только от голода? С ребёнком надо играть, возиться, разговаривать, петь ему песенки, носить на руках и показывать всякую фигню…

– Какую фигню? – Сашка моментально терялся. – Ты скажи конкретно, что мне делать – ну, там, подгузник ему сменить или в коляске покачать… А придумывать я не умею, мне это напряжно.

– Конечно, «напряжно»! – язвительно передразнивала Соня. – Гораздо проще сунуть мне орущего ребёнка со словами «он голодный» и самоустраниться…