Мири Яникова - Перейти границу (сборник)

Было уже очень темно, поэтому я не стала внимательно исследовать свою находку, а сунула ее обратно в сумку и направилась наконец к метро.

С тех пор прошло более десятилетия. Кубик, который, конечно же, оказался пустым, я положила в чемодан и привезла в Израиль. Дома я засунула его в ящик стола, предназначенный для ненужных вещей, которые жалко выбрасывать. Нашли его через несколько лет мои подросшие дети, добравшиеся до недр запретного для них ящика. Я застала младшего сына, когда он вытряхивал из пластмассовой емкости маленькие прозрачные и цветные шарики, очень популярные в те дни среди его сверстников – они играли в них, катая по полу и пытаясь куда-то ими попасть, я не очень поняла правила этой игры. А главное, они их выигрывали друг у друга и обменивали на другие ценности, поэтому те служили им чем-то вроде детской валюты.

– Ой, смотри, сколько новых шариков! – возбужденно говорил малыш старшему брату.

– Не ври! Это не новые! Ты сам их только что туда положил! – отвечал тот.

– Нет! Это ты врешь! Ты! Они там были! Это мамины! Мама, скажи ему, что это он врет!

Я уже не помню, как разрешила этот спор. Припоминаю только, что я была в затруднении. Мне казалось, что от моего ответа зависит очень многое. Я как бы встала перед необходимостью принять решение на собрании акционеров некоей компании, и речь при этом шла о большом капитале, лежащем в банке где-то в дальних странах. Хотя, скорее в этот момент решался всего лишь вопрос о семейном наследстве…

Этот эпизод с повторным обнаружением моей детской копилки, наконец, по-настоящему завершил круг. Мне даже начало казаться, что, как следует покопавшись в воспоминаниях, можно прийти к некоей целостности. Я перебираю их в памяти и старательно заштопываю прорехи в них. Это не всегда удается. В тех случаях, когда пробелы не поддаются восстановлению, я закрашиваю их новыми красками, стараясь только сохранить законы жанра. Когда в череду воспоминаний замешивается память о событиях, которых не могло быть в той моей жизни, я пытаюсь с их помощью восстановить другое, параллельное полотно, то самое, которое почти целиком состоит из белых пятен.

Я почти уверена в том, что это на самом деле произошло. И что это произошло именно со мной….

Дело происходило приблизительно в семидесятом году. 20-го века, естественно.

Девочке было двенадцать лет, и жила она в Москве. Она была самостоятельной и умной, и у нее была мечта. Девочка хотела слетать в космос.

Естественно, она собиралась туда не прямо сейчас, а когда вырастет. А все вокруг говорили ей, что это совершенно невозможно, и лучше бы ей прямо сейчас выбросить из головы дурацкую мечту. Ну, неужели она не понимает, что, даже если бы она стопроцентно подходила для профессии космонавта с точки зрения здоровья, характера, да и происхождения, наконец, то и тогда вероятность попасть в отряд космонавтов для нее все равно равнялась бы нулю. Потому что, для того, чтобы эта вероятность хоть как-то отличалась от нуля, надо родиться в непростой семье и иметь правильных знакомых… Ну, в общем, понятно. Кто же заметит ее среди армии подобных мечтателей, кто выдаст ей, именно ей, счастливый билет? Кому она нужна там, наверху, где решают, кто именно достоин счастья полететь в космос? Да и вообще, если честно, даже если бы она была дочкой главного конструктора, преграды, лежащие между ней и космосом, все равно были непреодолимы. Потому что, во-первых, ее укачивало даже в автобусах, а в космический корабль ее вообще нельзя было пускать. А во-вторых, она уже год носила очки. Видели вы близоруких космонавтов? Вот то-то же.

Но девочка отличалась от прочих мечтателей тем, что она была абсолютно, стопроцентно убеждена, что ее мечта осуществится.

Она не знала, как именно это произойдет. Возможно, она попадется на глаза кому-нибудь, кто отвечает за набор в отряд космонавтов, и этот человек поймет, что она не шутит. А может быть, просто однажды по радио объявят, что все, кто хочет стать космонавтом, должен прийти такого-то числа в какой-то кабинет и заполнить анкету. И она туда придет, и ее там опять-таки кто-то увидит и поймет, что ей на самом деле нужно, просто необходимо полететь в космос.

А происхождение ее тогда не будет играть роли, потому что все это предрассудки, и люди скоро от них избавятся.

А тошнота в транспорте у нее тоже пройдет, потому что существуют специальные центрифуги, в которых тренируют космонавтов, и она будет в них вертеться столько, сколько нужно, пока не вылечится. Она уже пробовала это делать, во Дворце пионеров. И ее уже на самом деле меньше тошнит. И она обязательно продолжит эти тренировки.