Таня Иванова - Игра. Мечты. Мечтам здесь места нет

– Я могу при них сказать эти слова, – предложила Танечка, не понимая, что он так огорчается.

– Ты готова пойти на это ради меня, – четко выговаривая каждое слово, изумленно спросил незнакомец.

– Да.

Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую, повернулся и пошел по аллее. Затем он остановился, повернулся к ней, грустно посмотрел своими задумчивыми глазами и сказал: – Нет, не надо со мной идти.

– Почему? – возмутилась Танечка, но он ничего не ответил и пошел прочь.

Танечка направилась за ним, считая, что так будет более справедливо. Вскоре аллея сменилась огромным пшеничным полем, за которым виднелась высокая фиолетовая стена, окружающая город. Когда юноша заметил Танечку, идущую за ним, то быстро побежал, а скоро скрылся из виду за городской стеной.

«Сначала ему нужно помогать, а потом убегает от меня, – думала она, идя к городу».

За стеной виднелись разноцветные и разнообразные по форме крыши домов. В центре города возвышалась огромная башня фиолетового цвета, на верхушке которой развивался небольшой белый флаг с какой-то надписью. Из-за огромного расстояния, которое их разделяло, Танечка не могла ее прочесть.

При входе в город ее никто не остановил: здесь даже ворот не было – так, арка, пройдя через которую беспрепятственно попадаешь на площадь. В центре ее высажены деревья с разноцветной листвой, и по кругу стоят четыре скамьи. Только они не однотипные, как это обычно бывает у Танечки в городе. Нет… Одна скамейка очень длинная с нежно-голубым деревянным сиденьем, сделанным в виде волн. Но расстояние между гребнями разное и где-то может присесть только один человек, а где-то и двое. Спинка ее белая и сварена из тонких металлических прутьев, символизирующих морскую пену. Вместо ножек у скамьи пьедестал и, кажется, что сиденье – волна сейчас польется с него и убежит, как ручеек по весне. Рядом стоит скамейка абсолютно черного цвета в виде обычного параллелограмма, из которого кое-где пробиваются пучки травы и стебельки цветов. Вместо спинки у скамейки плотные кусты с такими же разноцветными листьями, как и у деревьев, стоявших рядом. Третья скамейка с желтым сиденьем украшена красной спинкой из широких прутьев разной длины, заостренных сверху. Материал, из которого они сделаны гибкий и от малейшего дуновения ветерка спинка начинает двигаться. Четвертая скамья сделана из бесцветного пластика, а ножки ее и вовсе не видны, отчего создается впечатление, что она висит в воздухе. Рядом с этим ансамблем стоит табличка с надписью: «Стихии. Миранда Форс». Танечка снова посмотрела на них и да, действительно: скамья – волна – это вода, черный параллелепипед – земля, желто – красная скамейка символизирует огонь, а бесцветная – воздух. Она улыбнулась, посмотрела на табличку, но сейчас на ней было уже написано совершенно другое: «Темпераменты. Павел Пухов». Она удивилась, прочла еще раз, потом отвернулась от нее, но краешком глаза все же следила за надписью на табличке. И вдруг та снова изменилась и теперь гласила «Четыре времени года. Герхард Фрайер». А потом снова название поменялось на «Женское настроение за четыре минуты. Ларс Чарли». Танечка решила, что так может долго продолжаться и на четвертый раз уже не так интересно, как было в первый. Она посмотрела в сторону улицы, прямо ведущей к башне в центре города. Мостовая, собранная из каменных пазлов разного цвета, почти пустовала. Лишь несколько человек шли в сторону башни. Обратно не шел никто. А вот боковые улицы, серые и неприветливые, были забиты людьми, бегущими или идущими куда-то. Танечка решила, что свернет тоже на боковую улицу.

– Что же ты прямо-то не идешь? – спросил ее наглый мальчишеский голос, сразу после того, как она сделала несколько шагов вправо.

Танечка повернулась в сторону голоса и увидела мальчика, одетого почти также, как и тот, которого она встретила за пределами городских стен. На вид же ему нельзя было дать больше десяти лет, хотя голос его походил на дедовский – такой же брюзжащий, хриплый и при этом очень уверенный.

– Потому что там мало людей, – ответила Танечка.

– Мало, но у них то же дело, что и у тебя. А те, кто ходит по боковым улицам с тобой не могут равняться.

– А какое у нас общее дело, если я этих людей даже не знаю? – удивилась она.

Мальчик усмехнулся, подошел к ней ближе, и тут же добавил ехидно: – Если боишься, то так и скажи.

– Ничего я не боюсь, – ответила Танечка обиженно.

– Не надо мне врать, я все знаю, – уже с угрозой добавил он.