Виктор Казаков - Литерный вагон

И хотя наступившая ночь прошла без молоточков , утром Фролов встал с постели с твердо принятым решением: пора, наконец, открыть (кому – об этом еще предстояло подумать) тайну, о которой он за полвека еще никому не рассказывал.

«Надо успеть…»

В книжные магазины краевого центра К. поступил очередной сборник документов, составленный группой Масалова, – «История К.-ского края‑5. Сентябрь 1939 – май 1941 г.г.» В день, когда были проданы первые экземпляры книги, директор государственного архива Мирон Евсеевич Подрубайло, вызванный в крайком партии в кабинет секретаря крайкома по идеологии Ивана Сидоровича Бурбы, получил директиву (секретарь изложил ее языком, которым он владел лучше других):

– Для усиления внимания общественности к вышедшему пятому сборнику документов вам надлежит организовать широкомасштабную научную конференцию с привлечением в первую очередь интеллигенции, а также краевого актива. Срок…

Подготовка к конференции началась в тот же день, а закончилась на два дня раньше установленного Бурбой срока, при этом организаторами была проявлена полезная, как считали сами авторы идеи, инициатива: у местных кооператоров – к тому времени уже и в К. появились первые энтузиасты разрешенного государством частного торгово-производственного дела – организаторы договорились о некоторой сумме спонсорских денег, на которые были куплены несколько ящиков шампанского. Шампанское планировалось выставить гостям в конце вечера, в связи с чем кое-кто даже предлагал назвать конференцию презентацией , но это предложение директор архива категорически отверг.

Был май 1991 года.

Первые участники конференции появились в фойе большого актового зала архива за полчаса до начала мероприятия. За ними редкой цепочкой потянулись и остальные, и скоро фойе и прилегавшие к нему маленькие комнатки наполнилось густым дымом дорогих сигарет и гулом голосов хорошо известной в К. публики – уже не раз встречавшихся здесь ученых, журналистов, писателей, партийно-хозяйственных активистов, заслуженных ветеранов, передовиков соревнования и тех, что вечно вертятся около местного бомонда, составляя ему как бы некий постоянный фон, без которого в городе в последние годы, кажется, не случилось еще ни одно значительное собрание. Этот суетливый фон организаторы любых публичных мероприятий хорошо знали в лицо и очень бы удивились, если бы кто-то из его представителей вдруг почему-то не был бы обнаружен в том или ином важном коридоре. Но мало кто запоминал фамилии этих людей и уже тем более никто не интересовался, чем они, собственно, занимаются и как зарабатывают себе на хлеб.

О фоне этим и ограничимся.

Подробнее познакомимся с некоторыми фигурами, в силу тех или иных обстоятельств выдвинувшихся на основную сцену К.-ской жизни.

Под огромной люстрой, прямо посередине фойе, весело поблескивала лысинка директора института истории местного филиала академии наук, доктора наук и лидера городских демократов Юрия Ивановича Мрыкина, человека невысокого, с простецким круглым лицом, несколько полноватого, полноту которого, однако, удачно маскировала хорошо сидевшая на нем пошитая одесским портным еще до перестройки серая «тройка». Мрыкина окружала тесная кучка единомышленников, в основном молодых людей, которые, торопясь овладеть непривычным для них опытом демократического мышления, внимательно слушали Юрия Ивановича.

– Самое важное сейчас, – сплетал Мрыкин свою очередную «философскую» сентенцию, – углубиться в рассуждениях дальше общеизвестных истин, задать себе вопросы, которые не задает никто, подумать над тем, над чем еще никто не думал. Академик Сахаров, например…

Путь в политику у этого человека начался с некоторых неприятностей в личной жизни, и одна из них случилась лет тридцать с лишним назад, когда Юрий Иванович, с лучшими в душе намерениями, но и полной неопытностью во взаимоотношениях с людьми, был еще молодым сельским учителем в Молдавии. Секретарь местной партийной организации однажды на закрытом собрании, не сдержавшись, плюнул в лицо Юрия Ивановича – за то, что тот в середине дебатов (по поводу мероприятий по борьбе с пьянством на полевых станах) задал вовсе не относившийся к повестке дня и носивший явно провокационный характер вопрос: «А почему в магазинах мяса нет?». «Дело», как своевременно оповестила тогда читателей районная газета, «получило широкий общественный резонанс», его внимательно изучали первичная ячейка, партийные власти района и даже – через тридцать лет это станет предметом особой гордости Мрыкина – лично районный уполномоченный госбезопасности майор Перышкин. Последний (большой шутник, в свободное от службы время он, говорят, даже сочинил несколько остроумных куплетов и анекдотов из жизни местных евреев) в порядке окончательного вердикта сельским партийцам, назойливо и крикливо требовавшим в «деле» Мрыкина суровой революционной справедливости, объявил тогда: «Село, в котором вы так плохо работаете, живет хуже, чем нынешняя Колыма. Так что ссылать Мрыкина, к сожалению, некуда». Записали Юрию Ивановичу строгий выговор – «за политически вредное высказывание» – выговор, которым лидер демократов теперь очень гордился, а о «деле» при случае любил подробно рассказывать.