Баир Жамбалов - Уловить неуловимое. Путь мастера

Единственная такая достопримечательность, как эта закусочная, похоже, всегда жила, дышала вот такой динамичной жизнью, каким предстала сейчас перед моим взором. До респектабельности посетителей дорогих ресторанов было, как до Луны пешком. Да и мысли такой здесь никогда не возникало. Никогда. Как есть, так есть.

Недолго пришлось любоваться мне красотами местного края. Сам воздух, само бытие данной местности живо напоминали мне, где я нахожусь. И это напоминание вылилось в скором времени в виде голоса грубого, вызывающе грубого, что раздался у меня за спиной: «Эй, добавь-ка сотню. Не хватает». Резкий скачок сердца было ответной реакцией на эти звуки явно угрожающего характера. Я так же резко обернулся. Передо мной стоял шкет, примерно моего возраста. Но действительность оказывалась в данный момент таковой, что был он не один. За его спиной ухмылялись рожи таких же отъявленных сорванцов как он.

У меня не просили, с меня требовали деньги с угрозой, при малейшем случае неповиновения, отобрать их. Такое происходило впервые в моей биографии. То, что я онемел, я испугался, я задрожал как лист осиновый на ветру, было очень близко к действительности. Но всё же мысль о том, почему я должен отдавать своё какому-то неизвестному шкету, которого видел впервые в жизни, взыграла, не утонула в пучине страха, а именно взыграла, подняв моё достоинство из мутной лужи робости, трусости, подчинения чужой воле, которое чуть было не разлилась по просторам моей души. И возникла между нами некоторая полемика, в которой я выразил своё явное нежелание расставаться с содержимым моего кошелька. И понимал я сейчас, прекрасно понимал, что не это в первую очередь заинтересовало их в постороннем, в чужаке их квартала.

Да, весь вид мой с головы до ног говорил, кричал, что я из респектабельных краёв, из благоприятной, благоденствующей семьи. Со мной никогда такого не было. Во мне в данный миг нарастала та волна, которой добивался от меня тренер, но не мог добиться, так и махнул рукой. Впервые передо мной стоял не противник, не соперник, а враг. И впервые у меня отнимали. И впервые у меня заклокотала жажда справедливости. И я знал, что тренировки, где закалялось моё тело и, в какой-то мере, оттачивались сами движения, не прошли даром. И на соревнованиях я выходил против ребят из этого квартала, где в большинстве случаев проигрывал, но ведь и выигрывал. Всё это взыграло во мне. Но и не только. И это я ощутил явственно, отчётливо. Недавний рассказ моего родственника, что слушал я очень внимательно, который пронзил меня насквозь, возымел таки действие.

Глаза в глаза. И увидел я в глазах этого шкета столько злости, кипящей злости, что немного опешил. Этот явно станет преступником, а не спортсменом, нормальным гражданином. Но что увидел он? Было ли это загадкой? Но что-то переменилось в нём, на какие-то доли секунды. Как уловил я это? Загадка. Загадка моей души, которая раньше меня не особенно интересовала. Но я уловил эту перемену. В такой эмоционально накалённый миг восприятие моё было заострено как никогда, словно тонкое лезвие бритвы.

На меня не падал взгляд хищника на жертву. На меня смотрели так, как смотрит враг на врага. И это было многое, если не всё. Значит, он увидел что-то в глазах моих. Но что?

В этот заострённый до предела миг, в доли секунды узнал я, что глаза мои передали то, что заклокотало, забурлило у меня где-то изнутри, из каких-то далёких глубин, которых я не знал, не подозревал. Он увидел это и переменился. В доли секунды. И этого хватило. И это был шанс, шанс для меня.

– Один на один. Или тебе не катит… – и это говорил я, сын интеллигентных родителей.

К тому же добавил я несколько хороших слов, не входящих ни в какие популярные словари, ни в какие учебники. Откуда у меня это? Я сам себя не узнавал. И вдруг, в такой нестандартный момент моей жизни мелькнула, на миг мелькнула мысль, но засела прочно в моём мозгу, в моём сердце. То был феномен его недавнего рассказа. Стоит захотеть и можно преодолеть, всё преодолеть. Не мог он отказаться от выхода один на один. Откажешься и в миг потеряешь всякое уважение к себе в этом квартале. Но знал он, знал гадёныш, что в случае проигрыша, они мне всё равно насуют по самую покрышку.

Встали в боевую стойку. Но ведь стоял передо мной далеко не тот, далеко не из тех, кто противостоял мне на соревнованиях. То были бойцы, у которых была мечта, у которых было стремление к лучшей, достойной жизни через спорт, именно через спорт. То были лучшие парни этого квартала, а не то что этот гадёныш, у которого поднимается дух только при численном превосходстве. «Да я тебя отделаю сейчас в твоём же родном квартале, в твоих же родных местах, на глазах твоих же друзей, таких же гадёнышей как ты. А дальше будь, что будет. Пусть изобьют, отметелят толпой, но буду стоять насмерть, драться, пока движется хоть один мускул». – целое выражение мыслей, как выражение духа в этот заострённый миг, словно молнией пронёсся в мозгу моём как щит, как меч.