– Как себя чувствует мессир Конрад?
– Неважно, – посетовал Борис. – Никогда еще я не был таким слабым.
– Лучше быть недолго слабым, чем всегда мертвым. Воины, не заболевшие под Атталией, вынуждены теперь добираться до Антиохии по побережью.
Борис был ошеломлен.
– А почему не по морю?
– Потому что на присланных константинопольским императором кораблях места хватило лишь королю, королеве, дамам, служанкам, тяжело больным воинам и мне, королевскому дураку. Об остальных крестоносцах позаботиться Господь.
– Но как Людовик мог бросить своих людей? – возмутился Борис.
– А вот так и мог – заговорил Лупо с едкой иронией. – Отплывая от Атталии, наш castus Regis 53 53 Castus Regis – благочестивый король (лат.).
, или вернее сasus-Regis 54 54 Casus-Regis – казус-король (лат.).
, смотрел со слезами скорби на берег, где осталось почти все его воинство.
– Я не заметил, чтобы он скорбел.
– Сейчас ему не до брошенных на произвол судьбы воинов: он занят тем, что с утра до вечера и с вечера до утра завидует богатству антиохийского князя, не замечая при этом, что Алиенора завела с Раймундом шашни. Князь приходится нашей неугомонной королеве дядей, но у высокородных особ не принято обращать внимание на подобные мелочи. Кровосмешение для них – норма.
Борису очень хотелось узнать хоть что-нибудь об Агнессе, и Лупо угадал его желание.
– А малютка де Тюренн грустит, – сообщил шут.
– Почему грустит?
– Об этом знает только она сама. Возможно Агнесса переживает из-за постоянных придирок королевы.
У Бориса начали слипаться глаза, и он широко зевнул.
– Мессир Конрад желает отдохнуть? – заботливо спросил шут.
– Да, меня клонит в… – начал Борис и, не договорив последнего слова, уснул.
На следующий день Борису стало значительно лучше, а спустя еще шесть дней он почувствовал себя почти здоровым и даже решился на прогулку по городу в сопровождении Лупо. Через одну из садовых калиток они вышли на главную улицу Антиохии, где угодили в шумный людской поток. Здесь было много местных богачей, щеголявших в самых роскошных нарядах. Из носилок выглядывали увешенные драгоценностями дамы. Спешили по своим делам венецианские, генуэзские и пизанские купцы. Порядком обносившиеся за время похода рыцари короля Людовика прикрывали свою нищету кольчугами – они озирались, бросали подозрительные взгляды на греков, недоверчиво косились на армян и хмурились, если замечали магометанина в чалме.
Городская суета вначале подействовала на Бориса ошеломляюще. Потом он немного пришел в себя и стал рассматривать местные достопримечательности. В городе кое-что сохранилось еще с той далекой поры, когда Антиохия была богатой окраиной Римской империи: по бокам улицы стояли обветшавшие античные колонны из некогда белого мрамора, в домах угадывались перестроенные древние базилики, а на площади возле величественного собора святого Петра стояли полуразрушенные ворота с мозаичными и рельефными украшениями. От более поздней эпохи Антиохии достались возведенные императором Юстинианом 55 55 Юстиниан – византийский император (527 – 565).
толстенные крепостные стены с четырьмя сотнями башен. Зубчатый верх этого укрепления был виден в городе отовсюду.
Борис и Лупо почти миновали главную улицу города. Было очень жарко, и только буйно цветущие сады напоминали о том, что сейчас еще разгар весны. В воздухе витали благоуханные ароматы, которые, впрочем, забивались более сильными, но менее приятными запахами человеческого и конского пота, подгоревшей еды и прокисшего вина. Вонь, вопли торгашей, ржание лошадей, рев ослов – все это порядком утомляло человека, едва успевшего оклематься от тяжелой болезни.
Вытерев со лба густой пот, Борис предложил:
– Давай, Лупошка, уйдем туда, где потише.
Лупо потянул его за собой в широкий проулок, где они едва не столкнулись с невысоким, длиннобородым магометанином средних лет, в шитой золотыми нитями чалме, халате из тончайшего шелка и красных сафьяновых башмаках с острыми, загнутыми вверх носами. Он важно ступал в сопровождении двух слуг.
– Вот индюк! – заворчал Лупо. – Надулся и не замечает, что его хотят зарезать.
Глянув туда, куда показывал глазами шут, Борис увидел, что грязный босоногий юноша в изодранных штанах и рубахе, вынимает из-за пазухи нож. Дальше все происходило очень быстро. Борис инстинктивно преградил оборванцу путь и схватил его за руку, едва не получив удар ножом в горло. Отчаянно закричала какая-то женщина, а Лупо, слуги магометанина и сбежавшиеся люди накинулись на убийцу, пытаясь его скрутить. Оборванец вырывался с необычайной для такого хилого юноши силой, и, казалось, не замечал сыпавшихся со всех сторон ударов.
Читать дальше