Алексей Янкин - Путь домой идёт через болото. Часть 2

В великолепнейшем расположении духа, определив, что берег материка находится от острова примерно на востоке либо северо-востоке, двинулся в правую сторону вдоль кромки обрыва. Вскоре кусты шиповника, подходившие чуть ли не к самому обрыву, остались позади и идти стало гораздо легче. Не было больше необходимости тесниться у самой кромки, рискуя полететь вниз и искупаться в холодной воде.

Пройдя с километр или около того, заметил, что уровень почвы вновь понижается, временами даже небольшими уступами. Белые березовые стволы справа сменились зеленоватыми осиновыми, а затем совершенно неожиданно для меня, настоящими тополями. Еще шагов через пятьсот вышел к краю земли… Дальше берег теряется в воде. Вдали из неё торчат лохматые макушки кочек, словно взлохмаченные головы погрузившихся на дно великанов. Там, очевидно, начинается настоящее болото.

И спереди, и слева, и справа от меня – вода.

Я стою на самом краю длинной узкой косы. По правую руку глубоко в остров вдаётся залив. Припомнилось слово – лиман. На противоположной стороне его, метрах в двухстах, оконечность другой такой же косы, поросшая березами, осинами и небольшими пятачками-кущами ив с приникшими к самой воде голыми ветвями. Деревья еще не покрылись листьями и дальний лесок во многих местах просвечивает насквозь. Скорее всего, противоположная коса уже той, на конце которой стою я, шириной в средней своей части едва ли более сотни шагов.

Берега обеих кос со стороны залива обращены к нему крутыми, но не обрывистыми склонами высотой от метра до двух-трех. У самой воды неширокий, окаймляющий подковой весь залив песчаный пляж, прерываемый лишь устьем залива да местами перечеркиваемый поперек зарослями ив. Не спеша двигаюсь по песку, держась у самой воды. Песок хоть и сыроват, но вполне плотен и отлично выдерживает мой вес. Вода в заливе чиста и даже прозрачна. Гораздо прозрачнее, чем в протоке на моем старом острове, с каким-то приятным глазу легким желтоватым оттенком. Твердое плотное песчаное дно, освещенное солнечным светом, хорошо просматривается на глубину, пожалуй, метров двух. У самого берега весело снуёт рыбья мелочь. Подальше, у дна, спокойно и вальяжно прогуливаются экземпляры посолиднее. Временами рыбьи стайки пронзает тень, поднимая со дна облачка мути. Рыбешки, словно искры потревоженного костра, рассыпаются в стороны. Но уже через мгновенье снова беззаботно суетятся на солнечном мелководье. Да! Этот остров был для меня просто подарком судьбы. Находкой! Удачей! Везеньем! Как ни назови, всё будет верно. Когда же в самой глубине залива, на большой поляне между берегом и лесной опушкой, я обнаружил еще и протекающий по мелкому овражку ручеёк с холодной водой, впадающий в залив, я пришел в такой восторг, что затянул во все горло песенку по принципу «что вижу, то пою».

Вторую косу я исследовать не стал, пересекши её у самого основания, выйдя метров через двести к берегу, на котором высадился накануне. Пройдя еще с полкилометра к северу, оказался у своей временной стоянки. Плот полностью лежит на суше, вернее на толстом слое ила, хотя когда я утром покидал его, он был еще на плаву. Но меня это нисколько не беспокоило, так как он выполнил своё предназначение и больше мне не нужен. Перетащив все свое имущество подальше от берега и, подумав, что исследование северной части острова, а так же его внутренних областей можно и отложить на некоторое время, решил, что сейчас стоит вплотную заняться оборудованием стана для ночлега.

На этот раз предо мной уже не стоит вопрос элементарного выживания. Я выжил. У меня был шанс вернуться домой, к людям, однако я им не воспользовался, приняв иное решение. Решение о том, что мой дом теперь здесь, среди таежных болот. И в этом решении я не только не раскаивался, но еще более укрепился. Здесь, на этом самом острове, я буду не выживать, я буду здесь жить. Соответственно и жизнь свою я должен с самого начала обустраивать крепко и основательно, в расчете на долгие годы. Я должен создать самодостаточное натуральное хозяйство, настоящий крестьянский хутор, который будет и кормить меня, и одевать и с которым я не буду зависеть ни от капризов природы, ни от иных превратностей судьбы. Не буду ни голодать, ни мерзнуть. Не заскучаю от однообразия. Не буду жалеть о принятом решении.

Первым делом необходим дом. Ни шалаш, ни землянка, ни чум, а настоящий теплый и сухой дом с печью. В общем-то вопрос о том, какое это будет жилище, населением практически и не обсуждался. У населения теперь имеются два настоящих стальных топора и возведение сруба – единственно разумное решение.