Лева Воробейчик - Клуб достопочтенных шлюх

– А ты не думал, что у меня были на то причины, Ник? – стараясь казаться взволнованной, спросила наконец Сьюзи, которая еще час назад преспокойно была Аннетой. – Не думал, что я просто выдумала себе новую жизнь? Чтобы быть с тем, кто…

– Хватит, Боже, что же ты несешь? – закричав еще громче. Сьюзи заметила, что в глазах его стояли слезы. – Ты, ты… шлюха, вот ты кто. Тебе негде жить и нечего есть. Увидела меня – да придумала все за секунду, наверное, или дольше – плевать! Кричу тут уже сколько – хоть бы бровью повела! Но нет, нет, куда тебе, жалкой – все смотришь да анализируешь меня, думаешь, как бы выкрутиться… не выйдет! Я не хочу тебя видеть больше, не хочу, ты,…

Он не начал плакать, нет; по природе своей он был сильным человеком. Но тут Сьюзи применила свое самое страшное оружие – слезы и эмоциональность. Она закричала, нет, завыла – упала на колени, обхватив его ноги. Тараторила извинения. Говорила, как он неправ – что имя она поменяла действительно лишь потому, что хотела начать сначала. Что никакая она не шлюха, что не использует его и даже немножко любит; клялась и божилась всеми мыслимыми богами, что он неправ, и что ей было ужасно не по себе, от того, что она сразу ему не открылась. Тушь текла по ее красивому лицу, синие, холодные глаза являли собой переплетение цветов – красные прожилки, воспаленные белки. Лицо немного опухло и исказилось. Незаметные прежде морщины появились в уголках губ. Она умоляла, шептала, хватала его руки и целовала, умоляя, умоляя, умоляя… пока своими эмоциями она наконец не подмяла его.

Он смягчился и поверил ей – снова, поцеловав ее в лоб. Отправившись на кухню, они сидели молча, обжигаясь и размышляя, что им делать дальше. Точнее, размышлял только один – Сьюзи знала, как все будет теперь.

Им не спалось. Открывшаяся «правда» о Сьюзи Доус расставила все по своим местам; так ему казалось. Разумеется, он не выдержал тяжести откровения – все подчистую выдал о своей жене, разводе и Клубе достопочтенных шлюх.

История была не такой интересной; банальность в ней перемежалась домыслами и слухами, что, впрочем, никак не мешало Нику говорить почти всю ночь. Нет смысла приводить ее целиком: за всю ночь он почти ничего и не сказал; для Сьюзи же он открыл удивительный мир тайны, мир порока, тот мир, в который ей захотелось попасть. По его словам, он прожил с женой целых два года – ничего не предвещало беды. Их отношения были идеальны, пока однажды он не нашел письмо на охладевшей стороне постели. Что в нем было сказано, он так и не рассказал – важным было лишь то, что его Дороти ушла в некий Клуб достопочтенных шлюх.

Это многое объясняло – то, как он покраснел и задрожал, называя этим нечестивым словом Сьюзи. Объясняло и то, почему он так хотел помочь бедняжке – наверное, его сердце медленно пожирал огонь. Кто их, этих мужчин, разберет? Нас интересует другое – то, как Сьюзи слушала его историю. Вполуха, но только услышав о загадочном месте, живо обрела потерянный где – то к половине второго ночи интерес.

Но почему, могут спросить меня читатели, она так заинтересовалась местом, будто бы сошедшим с пожелтевших страниц книг? Дело было даже проще, чем могло показаться вначале – она была слишком наивно, слишком невинно юна. Ей импонировало самое осознание чего – то, попросту не укладывающегося в привычный размер данной ей жизни; говоря проще, она не ожидала узнать об этом месте – этого не было даже в самых смелых ее фантазиях; а с фантазией у нее, к слову, все было в очень даже полном порядке.

Сам Клуб, чем бы он ни был, являлся пережитком прошлого. Из истории она знала, ну, или думала, что знала, что классический джентльменский клуб являл собой место встречи людей, если и не великих, то в этом величии заинтересованных как минимум. Она где – то вычитала в детстве, что клубы и только они способствовали возникновению многих предприятий, авантюр, волевых решений; в клуб был вхож не каждый и, если уж он там появлялся, то просто обязан был как минимум не ударить в грязь лицом. И вот она слышит про некий клуб шлюх. Нет, дело не в том, что эти самые клубы устарели – по телевизору она недавно посмотрела интересную передачу, где рассказывали о открытии нового. Но безо всяких шлюх. В принципе без женщин – это было несправедливо, но понятно, даже человеку юному и наивному, что моя Сьюзи Доус.

Она видела, как все меняется. Клубы возрождались, один безумнее другого – а участники, сидя за столиками, покуривая и читая газеты – были настоящей элитой утратившего ценности современного общества потребления. Чем – то вроде элиты; нет, все же не ей. Ведь туда были вхожи лишь одни мужчины – сильные да слабые, молодые да старые, утратившие веру и только что начинавшие жить. Было ли это справедливо? Разумеется, нет. Но она отчасти понимала – уже в девятнадцать! – почему женщинам туда вход был заказан.