Анатолий Рубин - Иван Таранов

– Жаль, я в карты не играю, ― произнес Иван Михайлович.

– Играть не следует в двух случаях, когда вы не можете себе этого позволить и когда вы можете себе это позволить.

Таранов был приглашен в дом. При входе в сени, его взору предстала картина запустения. Оброненный кем-то молоток мешался под ногами, из угла зашипел кот, который, правда, из-за старости уже не был способен ловить крыс.

– Тише ты! ― цыкнул на него Разгуляев, вглядываясь в мерцающие изумрудом глаза кота. ― Из всех божьих созданий только одного нельзя силой приручить ― это кошку. Если бы можно было бы скрестить человека с кошкой, это улучшило бы людскую породу, но повредило бы кошкам.

Кот отступил в темноту и исчез.

Тут же был накрыт стол, на котором были выставлены всякие напитки и местное пиво.

Пал Палыч тут же перешел с Тарановым на ты. И спустя пять минут уже хлопал того по плечу как старого приятеля.

– С кем уже познакомился?

– С отцом Онуфрием.

– И как?

– Очень достойный человек.

– Он тоже давеча был у меня. Я ему говорю батюшка, что вы пить будете, наливку или водку? А он мне: ― И пиво, сын мой, и пиво!

– Ну, я ему налил кружечку. А он мне и говорит: «Пиво ― это еще одно доказательство того, что Бог любит нас и хочет, чтобы мы были счастливы в этой жизни полной радости и удовольствия».

Таранов про себя улыбнулся. Батюшка начинает цитировать его слова, а вслух спросил:

– Вы пиво варите?

– Да, мы с твоим покойным дядюшкой баловались этим делом. Ты пиво-то пьешь?

– Хорошее, почему бы и нет.

– Вот, и я. Кстати, как только я узнал, что пена это тоже пиво, я перестал ее сдувать!

Разговор был ни о чем. По полной программе досталось от соседа губернатору. «Он подлец, негодяй, жулик и вор, утверждал Разгуляев, ― если я подам на него в суд, то в суде на него наручники наденут. Меня в столице знают, награждают, а этот чудак в Оренбурге сидит и ни о чем не думает».

Таранов согласно кивал головой, не решаясь возражать.

– А знаешь, как определить хороший кучер или нет?

– Нет, Пал Палыч, я же житель городской.

– Хорошего кучера сейчас можно определить, смотря по тому, как он говорит о своих лошадях. Если он говорит: «Моего барина лошади» – то сейчас же следует его гнать вон. Если он говорит: «Наши лошади» ― то с этим можно еще кое-как мириться, и, наконец, если он говорит: «Мои лошади», то таким кучером надо дорожить так же, как и он дорожит «своими лошадьми».

Уже сев в бричку и отъезжая от Разгуляево Таранов подумал: «Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе».

День за днем проходили в заботах. После нескольких месяцев хлопот и всех служебных проволочек Иван Таранов, наконец, вступил в право наследования поместьем. Он уже как заправский наездник почти каждый день совершал конные прогулки на гнедом жеребце, которого Матвей ему выбрал из самых смирных лошадей в конюшне.

Что делать дальше Иван Михайлович так и не решил, вникать в сельское хозяйство ему не хотелось. Он все откладывал и думал про себя: пусть все идет, как идет. Когда человек не знает, к какой пристани держит путь, для него ни один ветер не будет попутным, говаривал Сенека.

Казалось, еще чуть-чуть, и в России станет еще одним «пленником рифмы» больше, пока Волею Его Величества Случая не произошло одно знаменательное событие, ставшее судьбоносным. Но у каждого человека видно есть судьба.

В это утро Таранов вышел на крыльцо, зевая и распрямляя грудь, продекламировал:

– Коня! Коня! Полцарства ― за коня!

– Жениться вам надо, барин…, ― ласково сказала Пелагея, выглянув из столовой, ― идите завтракать, уж все остыло.

Неожиданно он заметил, что у кузницы стоит перекосившись конный экипаж. Видно, что-то с ним произошло. И вот приходится местному тарановскому кузнецу что-то чинить.

– Что там, Палаш, случилось? У кузницы какой-то экипаж?

–Немец один сломался. Будете завтракать?

–Подожди-ка, пойду, узнаю, что за немец.

Таранов заинтригованный этим событием сразу направился в сторону кузницы. Как он и предполагал, с экипажем случилась поломка. Сломался шкив, на котором держится одно из колес. Дальше экипаж на трех колесах ехать никак не мог. Между тем кузнец, почесывая бороду, утверждал, что за час-другой справится с работой. Тут же был и господин, который ехал на этой коляске.

– Франц фон Флекингер, ― представился мужчина в ответ на приветствие Таранова. ― Я был знаком с вашим покойным дядюшкой. На заказ мне тут ваши мастерицы вяжут пуховые платки.