Николай Семченко - Шотландская любовь по-французски

– Нет-нет, – он замахал руками. – Ничего я не подумаю!

– Возьмите, – она опустила колокольчик в его нагрудный карман. – Потом вернете его мне. Он мне самой нравится.

Сергей достал деньги, протянул девушке и, забывшись, машинально достал из кармана джинсов пачку «Кэмела»: там ещё оставалось две сигареты.

– О! – удивленно округлила глаза девушка. – Это как понимать?

Он смутился, но всё-таки прямо посмотрел ей в глаза и простодушно ответил:

– Познакомиться хотел…

– Ну, и как вас звать?

– Сергей.

– Алина, – улыбнулась она. – Можно было бы и не разыгрывать эту сцену. Зачем усложнять то, что должно быть просто и ясно?

– А мне мама не велит разговаривать с незнакомыми девушками, – пошутил он. – Тем более – знакомиться с ними на улице. Мало ли что может выйти…

– А моя мама разрешает знакомиться, – засмеялась она. – Лишь просит телефон никому не давать. А то звонки ей спать мешают.

– Но как же я верну вам колокольчик, если не буду знать ваш телефон? – нашелся он. – Так бы позвонил, и мы договорились бы о встрече.

– Я вам сама могу позвонить, – покачала головой Алина. – И если у вас телефон с определителем номера, то вы его сами узнаете.

Она сходила за сигаретами, потом записала номер его телефона, они поговорили о том – о сём, а, в общем-то, ни о чём, но обоим почему-то было весело, и они беспрестанно смеялись, и у него возникло странное чувство: будто он знает её давным-давно, а может, и не знает – просто всегда хотел встретить именно такую девушку, с которой чувствуешь себя легко и свободно, не натуживаешься, подыскивая какие-то нужные слова, и не распускаешь перья, потому что она всё понимает, и это в её глазах выглядит смешно, – уж лучше быть таким, как есть.

Пока они говорили, курили, пили кока-колу, за которой Алина сама сходила к барменше, злосчастное пятно просохло. А ему хотелось, чтобы оно никогда не высыхало.

– Мне пора, – сказала Алина, взглянув на часики. – У меня еще работа есть.

– На дом берете её, что ли? – удивился он. – Уже вечер. Какая работа? Вечером надо гулять, пить пиво, танцевать на дискотеке…

– Нет, – она встряхнула волосами, и они живописно упали ей на плечи. – Я должна сделать эту работу. Мне за неё деньги платят. Надо же вам как-то долг вернуть. Мне пора. Счастливо!

Она встала, пошла, не оглядываясь, но по её напряжённой спине он понял, что Алина чего-то ждёт, и решил, что – его, и, не смотря на не до конца высохшее пятно – а, пусть встречные думают, что хотят! – вскочил и увязался за ней.

Сергей пристально смотрел на её сверкающие медью волосы, тонкую спину, руки, талию, крепко перехваченную чёрным ремешком, и ему казалось: воздух вокруг неё колыхался и сверкал, и блеск её молодости, чистое, открытое лицо заставляло всех встречных мужчин глядеть на неё. В глазах многих из них он видел восхищение, изумление, откровенное желание. И даже воробей, который, распялив крылышки, прыгал по веткам березы вокруг равнодушно чистивший клюв самочки, вдруг опустил торчком поднятый хвост и, коротко чирикнув, уставился на Алину. Наверное, птаха привлекло странное, какое-то таинственное сиянье, разлившееся вокруг девушки. А может быть, всё это только казалось? Но, с другой стороны, воробей – безмозглая птичка, лишенная малейшего воображения. Что ему-то могло показаться?

Он долго не решался забежать перед Алиной и хоть что-нибудь сказать ей, но в конце концов набрался смелости, и, внезапно встав перед ней, отчаянно выпалил:

– Я хочу, чтобы вы скорее мне позвонили!

Алина от неожиданности остановилась, и он, с восторгом ощущая серебристый холодок в груди, увидел, как розовеют её щеки, и она, не смея взглянуть ему в глаза, опустила голову. Он понял, что она не знает, как себя вести, но ей, так же, как и ему, хочется продлить их мимолётное знакомство, погулять, поговорить о том – о сём, но она не знает, удобно ли это, да и вообще – могут ли так поступают приличные девушки? И он, чтобы не дать ей опомниться, выпалил:

– Я провожу вас!

И, сказав это «вас» вдруг поймал себя на смешной мысли: никогда и никому из своих сверстниц-ровесниц он не «выкал» так долго. Обычно как-то сразу переходил на «ты», и особенно не задумывался, что и как сказать, а тут – подумать только! – ведёт себя как очень благовоспитанный юноша. Джентльмен, чёрт побери!

– Господи, – вымолвила она и подняла глаза: её зрачки потемнели, и он почувствовал, что его губы пересохли. – Господи, меня же уволят, если я не сделаю эту работу!