Андрей Дорофеев - Шахматы

– Это Бог, мама?

– А ну перестань говорить глупости!!! – Вдруг закричала на нее мать, испугавшись. – Скажешь тоже! Книжек своих начиталась новомодных! Какой тебе Бог, дуреха? Сучок там попался, вот труба и остановилась! Сучок, понятно? Бог! И думать забудь про это, слышишь! Нашлась пигалица! Начиталась своего барахла и бредит наяву. Ты меня поняла?

– Мама, мама, хорошо! Наверное, действительно сучок. Но… Я же видела эти борозды от ног! И руки вот… Смотри…

– Если я… Еще раз… Услышу от тебя этот бред, от молодой девушки, которую я считала образованной, я … – не в силах более сидеть, Лия Ионовна выскочила из комнаты.

Бедная Лия Ионовна… Ее мир рушился на ее же глазах от факта, который не согласовывался ни с чем, что ей приходилось видеть раньше.

И Лия Ионовна предпочла не видеть.

Лиза, белокурая, среднего роста девчонка с двумя веселыми хвостиками на голове, приходила со школы около семи вечера. Обычно она сама садилась за уроки, а Лия Ионовна приносила ужин на тарелке – обычную яичницу-глазунью с рисом или фаршированный перец.

Сядет Лия Ионовна с Лизочкой, приобнимет немного, чтобы не мешать той писать, и смотрит с отрадой, как она сосредоточенно читает учебник по истории или географии.

Лия Ионовна была учительницей руского языка в другой школе – не той, где училась Лиза, и имела довольно четкие взгляды на воспитание детей, их обучение и роль в жизни общества. А дочь, словно угадывая пуританские мысли матери, с детства сама читала взахлеб классиков и историю, фантастику и женские романы, эрудированностью иногда поражая не только знакомых, а и готовую к этому маму.

Это было то смутное и полное надежд время, когда в постсоветское общество начали просачиваться другие, чуждые Лие Ионовне идеи, – другой уклад семьи, иные ценности, идеи рыночной экономики, нехитрые детские приманки – жевательная резинка и игровые приставки, мультфильмы про Дональда Дака, куклы Барби.

Дочку странным образом, как очень немногих детей, миновала эта – вредная или здоровая – страсть к модным аксессуарам нового времени, несмотря на то, что ребенком она была общительным и поболтать с одноклассниками любила. Книги не стали занимать ее внимание меньше, хотя пожевать цветной жвачки и она могла. Лия Ионовна одобряла – ее это устраивало.

В будущем Лия Ионовна видела дочь учителем… Она не думала, что дочь может отказаться, или о другом нарушении ее планов – к этому не было никаких предпосылок.

И вот – чертова труба на остановке. Идиллия кончилась. Судьба заявила на дочь свои неоспоримые и безусловные права, и апелляции были неуместны.

Но и мир Лизы тоже вывернуло наизнанку! Одно дело – читать в научной фантастике Хайнлайна или Азимова о чудесах космической техники и сверхспособностей, а другое дело – видеть эти чудеса у себя под носом, в ее родном городе, произошедшие с помощью себя самой, а не мужественных героев из фильмов про войну. Почва уходила из-под ног.

Лиза приняла иное решение – не мучимая опытом жизни, не задавленная классическим образованием, подстегиваемая юношеским задором и природным любопытством, Лиза не стала соглашаться с матерью или спорить с ней, а решила попытаться сама найти выход из создавшейся ловушки для сознания.

Лиза чувствовала – это событие, его понимание и последствия изменят всю ее жизнь.

Весенний денек в городе был на редкость теплым. Лиза жила рядом с оврагом, жилой массив как бы струился в обход него, поднимался на горку, а овраг, образованный текущей в нем маленькой речушкой в два метра шириной, заканчивался заливом.

Лиза любила спускаться из квартиры летом в зеленые пущи балки, в которых серые камни во многих местах образовывали подобие стула и стола, позволяя посидеть и послушать журчание ручейка.

Сейчас она пробежала по одной из многочисленных тропинок вниз к своему излюбленному месту – камням, на которых кто-то нарисовал краской значок пацифистов, что придавало этому месту, по мнению Лизы, аромат умиротворенности и духовных свершений.

Лиза давно любила ходить в этот овражек, чуть ли не с детского сада – она и ее подружки бегали сюда играть в дочки-матери, используя камни как домики и устраивая игрушечные свадьбы. Всегда пели птички, всегда журчала речка, и полуметровый водопадик около одной из запруд радовал глаз и предрасполагал к играм.

Продолжала она ходить в овражек и после школы – почитать книги вдали от духоты квартиры, дабы погрузиться в сказочный мир идей автора и своих собственных мечтаний без соседства матери, которая со всей любовью впихивала каждодневный быт и реальность жизни в девичьи грезы.