Ева Пинега - Во имя Разума. Уникум

– Но при чем тут этот эксперимент? – недоумевала Вера. – Что изменится, если человек превратится, скажем, в слона или крокодила?

– Познав тайну перевоплощения, человек сможет летать на собственных крыльях, жить на дне океана, ходить без скафандра по чужой планете, питаться солнечной энергией, – да мало ли что! Ему и космический корабль не понадобится: рассыпал себя на атомы, привел в энергетическое состояние – и вперед со скоростью мысли! Человек легко сможет вступать в контакт с иным разумными существами, перевоплотившись в их подобие. Он познает все тайны Мироздания. Человек быстро продвинется в своем развитии – и станет гуманнее, мудрее, терпимее к окружающему миру. Здоровое тело, чистый дух, великие помыслы – это воззвание станет гимном жизни человека, смыслом его существования. Кто тогда вспомнит о распрях, конфликтах, вечных войнах? Человечеству откроется доступ во Вселенную, в дальний Космос. Главной задачей будет познавать мир, иные миры, – и отпадут территориальные и ресурсные проблемы на Земле. У него просто исчезнет необходимость губить природу для своих нужд, потому что исчезнет сама проблема. Он станет независим от окружающей среды, а значит, перестанет быть врагом природы, более того, будет частью ее.

– Ну, тогда это будет не человек, это просто Бог.

– Ну, до Бога ему все равно будет далековато, – рассмеялся Владимир. – Но это будет новая ступень развития человека. Это будет уже не просто Гомо Сапиенс. Гомо кто—нибудь другой.

– А как же Апокалипсис? – поддела его Вера вроде бы в шутку, но не без давней тревоги. – Только и слышно, что скоро конец света. То Луна упадет на Землю, то Земля остановится, то наше Солнце взорвется. Просто кошмар какой—то! Если наша цивилизация скоро погибнет, то вообще не было смысла в самом ее существовании. Для чего—то же мы созданы в этой жизни. Даже один микроб для чего—то нужен Вселенной. А мы? Но даже если кто—то из нас выживет, так не хочется обратно в пещеры, с каменным топором за плечами.

– Да, возможно, если мы не предпримем экстренных мер, – согласился Владимир. – Как человечество настроит информационное поле Земли, так оно и пойдет в дальнейшем. Вот я и пытаюсь что—то предпринять.

– И завтра все решит этот эксперимент? – Вера недоверчиво пожала плечами. – И мир изменится.

– Ну, до этого мы можем и не дожить, только наши потомки. Завтра же последняя проба на животных, последний штрих. Если все получится, в чем я не сомневаюсь, – проведу опыт на себе, а оператором поставлю своего ближайшего помощника, ассистента Терехова.

– Но почему же обязательно на себе?! – испугалась Вера. – А если что—нибудь случится, если не получится, что тогда?

– Что бы ни случилось, организм все равно вернется в первоначальный облик, память наследственности устойчива – восстановится. Главное – подольше закрепить новую информацию, не дать ей ускользнуть. Пока это преображение слишком не—устойчиво и недолговременно.

Машина свернула на незнакомую улицу, и Вера встрепенулась, возвращаясь с небес на грешную землю:

– Куда это мы едем?

– Ко мне домой, – невозмутимо ответил Владимир.

– Это еще зачем?! – опешила Вера.

– Тебе надо хорошенько обсохнуть и согреться. Ты же простудишься. – Мельком взглянув на девушку, растерянную и обеспокоенную, он рассмеялся: – Что, испугалась?

– Ничего я не испугалась! – рассердилась Вера – опять этот отеческий, покровительственный тон, как с ребенком. – Но я в таком виде… У себя обсохну, не растаю.

– Это в общежитии—то? Где даже ванны нет! Не выдумывай. Я тебя все равно такую не отпущу.

Вера в смятении ерзала на сиденье, не знала, куда деть руки и как получше уложить мокрые волосы. К нему домой! Никогда ведь раньше не приглашал. Знал, что не пойдет. А тут вдруг даже не спросил…

Бежевый «жигуленок» проскочил арку длинного серого с голубым здания, миновал тенистый двор с детской площадкой и остановился в тупичке у последнего подъезда. Грозы тут и в помине не было. На лавке у подъезда сидели две бабули с детскими колясками, перемывали, наверное, чьи—нибудь косточки, сплетничали. Как по команде повернули головы на шум подъехавшей машины.

Вера глянула на них и теснее вжалась в сиденье:

– Не пойду! Представляю, что они обо мне подумают.

– В каком смысле? – нахмурился Владимир.

– Но мое платье… Я похожа на мокрую курицу.

– Вот ключи. Седьмой этаж, дверь справа от лифта. Я отгоню машину. Вперед! – скомандовал Владимир, открывая дверцу.