Олеся Мовсина - Путем таракана

Итак, мысли в порядок. После этой нелепой траурной церемонии надо к брату. Пока выходной у Егора, и Зоя, наверное, дома с ребятами. Хоть посмотреть на племянников, да и…

– То есть порода вам не важна? – уточняла девушка, пока они с бабушкой спускались с крыльца.

Голос у неё был звонкий, а у собеседницы – наоборот. Цезарю показалось, что стеклянный ёлочный шарик опустили в коробку, в плотный слой ваты:

– Мне главное не порода, а возраст, – говорила пожилая женщина. – Главное, чтобы собачка уже была немолодая, а так, года три-четыре ей оставалось.

– В смысле? – остановилась на последней ступеньке девушка.

– Я, видите ли, живу одна и не хочу, чтобы она осталась после меня сиротой, – ещё раз обмотала бабуля своим голосом блестящий шар. – То есть да, чтобы нам вместе.

По дрогнувшей родинке Цезарь понял, как напряглась девушка в своём сомнении – что отвечать. И он почему-то никак не мог заставить себя посмотреть на лицо говорившей, хотя чувствовал, что ему хочется. Но для этого нужно было чуть наклониться, с его места ему было видно плохо. Только чёрная точка и алые губы над алой жилеткой. Ему казалось, что девушка неоправданно долго медлит с ответом.

– Старухи – грибы жизни, – сквозь зубы бросил Альберт, усаживаясь в машину.

Да, многое изменилось в городе. Парк, в котором они мальчишками резали берёзы, собирая весной мутноватый сок, превратился в кладбище для домашних животных.

Альберт снова оставил Цезаря в машине и побежал к жестяному вагончику, где, очевидно, прятался распорядитель кладбища.

Жестоко простуженный и чем-то обиженный мужчина вылез из вагончика, не изъявляя никакого желания помочь. Так что Цезарь с Альбертом вдвоём достали мёртвое и никому не нужное сокровище из багажника и потащили куда-то вглубь парка. Во время убогой траурной церемонии Альберт молчал. Но Цезарь грешным делом поглядывал. Зная, как часто сентиментальность и грубость оказываются рука об руку, он ожидал одним глазком появления скупой и мужской у своего новоявленного приятеля.

Всплакнуть Альберту всё же пришлось – чуть позже.

Возвращались к машине молча, Цезарь ненавязчиво следовал поодаль, решая, что ему делать дальше. Пожалуй, свою миссию помощника он уже выполнил и спокойно может…

Тут Альберт выпустил изо рта какой-то собачий звук, чуть присел и тут же брызнул матом и слезами. Задыхаясь, стуча кулаками по колену.

Цезарь взглянул.

Оба боковых зеркала Альбертовой машины, оторванные и избитые, лежали в луже собственных осколков, прямо на капоте. А на лобовом стекле красовался лист бумаги с каким-то цветным логотипом и надписью от руки: «Не паркуйся у нас на пути».

Цезарь чувствовал свою глупую неуместность, но всё же сунулся спросить:

– У вас полицию в таких случаях вызывают?

– …

– A я вот сейчас к брату собирался, – произнёс на это Цезарь отчётливо, кивком головы освобождаясь от лёгкого шока. – Не знаешь, какая маршрутка здесь до Гражданского?

Тем самым Альберт получил свою порцию прохладного душа. Ничего не ответив, он развернулся к своей несчастной машине и принялся голыми руками сгребать с капота осколки на землю. Конечно, сейчас же поранился, но вслух больше выругаться не посмел, а только брезгливо и безнадёжно махнул рукой.

А та воспитательница, которая 121, Одиннадцать-в-квадрате, лучше ко мне относилась. Если я впадал в безраздумье, она сажала меня за свой стол и даже говорила другим детям меня не трогать. И вообще – была очень логичной во всех своих поступках.

(Больше я о ней ничего не запомнил.)

Зою он знал только по фотографиям. И когда она открыла ему дверь, то – если честно – не признал. В строго-бледном, как будто мраморном лице ничего общего не было с представлением Цезаря о невестке.

Она ждала его, но, протянув для знакомства холодную руку, даже не улыбнулась.

– Егор скоро будет, он там с машиной, – неопределённо повела головой Зоя и левым носком пододвинула ему пару тапочек. – Гостевые, – зачем-то пояснила всё так же серьёзно.

– Спасибо, я так, – за двоих широко улыбнулся Цезарь и подумал, что, несмотря на кажущийся морозец приёма, здесь ему уютнее и спокойнее, чем дома.

Из комнаты выкатился повизгивающий комок детей – прямо под ноги новоявленному дяде.

– Боже мой, трое! – перепугался Цезарь.

– Да нет, третий – это соседский, приходит к нам поиграть, – пояснила Зоя, удаляясь на кухню и маня за собой гостя.