Жанна Пестова - Мальчики тоже плачут

Села в кресло рядом с кроватью сына и начала читать. Славик слушал внимательно, даже не ворочаясь. Галине иной раз казалось, что он уснул, но нет, Славик слушал и просил продолжать, если она останавливалась. Дочитала. Славик молчал несколько минут, борясь с подступившими слезами. Наконец спросил всхлипывющим то ли от болезни, то ли от слез голосом:

– Мам, а дедушка приедет за Ванькой? Заберет его домой?

– Нет, сын, вряд ли.

– Почему? Он что ли не любит Ваньку? Ему что ли его не жаль нисколечки?

– Нет, сын, не в этом дело. Дедушка может и забрал бы Ваньку, но он даже не получит письма, не узнает, как тяжело тому живется.

– Почему?

– Потому что Ванька неправильно написал адрес. «На деревню, дедушке». Как ты думаешь, сможет почтальон догадаться, в какую деревню нести письмо?

Славик засопел, задумавшись, и обреченно помотал головой.

– Вот именно, что – нет. На деревню дедушке – это не адрес. В адресе надо было точно указать название деревни, где в какой области, в каком районе она находится, или, как тогда называли – губернии, волости. А так, письмо просто выкинули на почте. Ну. Может, еще посмеялись над адресом. Потому и появилось такое выражение – «на деревню дедушке» – то есть неизвестно куда. Слышал такое?

Славик промолчал, сосредоточенно глядя в потолок. Галина не стала тормошить его. Потрогала лоб, поправила одеяло и тихонько вышла из комнаты приготовить отвар.

Она никогда не рассказывала ему о его отце, о деде и бабке. Со страхом ждала, что будет спрашивать, придумывала разные версии и боялась в них запутаться, когда дело дойдет до расспросов. Но Славик не спрашивал. И она не зная – радоваться этому или огорчаться – все медлила с разговором, все откладывала его. Пока однажды не выяснила, что Славику и не нужны ее объяснения, он сам себе все объяснил. Ему было тогда года три. В поликлинике чья-то любопытная мамаша начала расспрашивать: как его зовут, как маму, как папу. Галина тогда растерялась от неожиданности. А Славик спокойно ответил, что маму зовут Галей, а папу они с мамой еще не назвали, и сам засыпал любопытную тетю вопросами. Вот так: еще не назвали. На этом все разговоры о папе и закончились. Галина успокоилась. Но сейчас, после разговора о дедушке Ваньки подумала, что, может быть, зря лишила Славика деда и бабки. Пошла на поводу своей обиды. Едва Славик научился ходить, переехала в другой город, благо подвернулся удачный обмен. Уехала, а точнее сбежала, в новую жизнь подальше от родных, от знакомых, ото всего, что напоминало ей о прежней жизни. Решила, что они со Славиком начнут свою новую жизнь, создадут свою собственную историю семьи. Никаких старых семейных фотографий, даже свои детские, школьные оставила у родителей. Никаких напоминаний о прежней жизни. «Может, все-таки стоит рассказать ему о родственниках? Но сможет ли он понять меня сейчас? И не будет ли слишком поздно потом? Да и как это сделать? С чего начать разговор?» – Галина терзалась вопросами, покручивая в разные стороны ручку ящика стола.

Ручка открутилась, гайка вылетела и закатилась куда-то в угол. Пришлось лезть доставать. Это немного отвлекло Галину от размышлений. На память пришли слова детской песенки: папа может, папа может все что угодно, только мамой, только мамой не может быть. «Но ведь и мама не может быть папой» – неожиданно вслух произнесла Галина и сама испугалась собственного голоса, прозвучавшего, как ей показалось, слишком громко. Заглянула в комнату: как там Славик. Сын спал. Волосы намокли от пота, облепив бледное лицо. Одеяло готово упасть. Галина потихоньку подошла, поправила одеяло, подоткнула его под матрас. «Простуду мы вылечим, – мысленно успокаивала она сама себя, – а как быть с другими, неизвестными, мне проблемами? Может, если бы в доме был мужчина – если не отец, так хоть дед – было бы проще. Они поговорили бы по-мужски и нашли решение всем мальчишеским проблемам…». Она с интересом наблюдала за мимикой спящего сына: то оно сосредоточено, то вдруг стало спокойно-расслабленным. «Только где же его взять, мужчину-то? Его же в магазине не купишь и у добрых людей как котенка не возьмешь, – она пыталась иронизировать, потом, мысленно махнула рукой, словно подводя итог своим размышлениям, – Ладно, сами справимся! Справлялись же до сих пор. И дальше проживем одни. Не нужен нам никто! И мужчина у нас в доме есть – Славик. Не мужчина разве? Мужчина. Только маленький и больной, но это поправимо». Она наклонилась и легонько поцеловала его в лоб. Славик тут же проснулся, обхватил ее шею руками.