Амаяк Тер-Абрамянц - Италия – Россия – Камчатка

Со стороны Санта Мария делла Салюте и еврейского острова Джудейка осторожно выдвигается чудовищно громадный, размером с дворец Дожей белый лайнер с кувшинным носом, по дизайну уже мало напоминающий корабль, а что-то кухонно-комфортабельное: гигантский лежащий на боку холодильник. Насчитал двенадцать полос иллюминаторов и окон – двенадцать этажей! «COSTA VICTORIA» – начертано на борту. Судостроение здесь, в Венеции, на высшем уровне со средних веков. И сейчас на здешних верфях в Мэстрэ строят самые высококомфортабельные и самые большие в мире круизные суда, вот как этот, движущийся по проливу, что между островами ограничивающими Лагуну. С верхней палубы машут крохотные человечки… Итальянцы… Странные люди! Куда вы плывете и зачем? Чтобы убедиться, что нигде больше в мире нет места прекраснее вашей Венеции?..

Пока суперлайнер медленно проходит, мы погружаемся на катер. Незаметно для окружающих бросаю в светло-зеленую воду металлический российский рубль. За спиной остается набережная Сан-Марко, справа проплывает островок Сан Джорджо Маджоре с куполом и четырехгранной, заточенной у вершины карандашом колокольней. Мы долго следуем за осторожно движущейся по фарватеру необъятной «COSTA VICTORI…» – ей. В лагуне белеют косые паруса яхт, иногда встречаются двухмачтовые парусные шхуны, очевидно рыболовецкие, со светло-коричневыми парусами – треугольным на передней мачте и прямоугольным на задней – они выглядят живописно и романтично, совсем такие же как на картинах Поленова, выполненных век назад… Рыболовство здесь процветает, в мутной воде лагуны, к примеру, хорошо плодятся креветки, а итальянцы большие мастера и гурманы устраивать всякие экзотические блюда из морепродуктов.

…Гондола… шхуна… лайнер… – вот оно, свойство этой цивилизации: ничего не отвергать, не забывать, а только вбирать и вбирать в себя, будь то культура весла, паруса или компьютера!

Венеция удаляется, а мне до сих пор не верится, что я был в ней. Мекка писателей и поэтов… Кто только о ней не писал, кого только здесь не было! – У Пушкина, который гулял тут лишь в мечтах, целая строфа в «Евгении Онегине» о Венеции, Тютчев, Блок, Бунин писали стихи об этом городе, Хэмингуэй здесь сочинял свои, по выражению Шаламова, «туристские» романы, Берберова обожала этот город…

И странно, книжная Венеция до сих пор реальнее во мне той, что я видел сегодня, а виденная сегодня кажется слишком прекрасной, слишком фантастической и зыбкой. И чуть-чуть грустно, что не так молод и не было рядом друга, близкого человека, с которым мог бы разделить эту радость красоты, но эта грусть светлая…

Понте Веккьо, Старый Мост, – когда я думаю о Флоренции, я вспоминаю, прежде всего, о нем. Широкие редкие арки его перекрытий и более узкие частые арки пешеходной галереи, – будто аккорд над зелеными с матовым блеском водами Арно. Река Арно заметно уже Москвы реки, но достаточно полноводная и своенравная: в 60-ых годах она вышла из берегов и затопила город. В соборе Санта-Кроче, где покоится прах Микеланджело, видны светлые линии на колоннах отмечающие верхний уровень затопления собора – не менее двух метров от пола… Тогда пострадали многие драгоценные полотна. Представляю себе сюрреалистическую картину: среди леса колонн в этом соборе плавают лодки с людьми спасающими, что еще можно спасти…

Подхожу к мосту и еще с набережной, издалека, замечаю посреди реки, под аркой моста, какое-то непонятное движение: по гладкой поверхности воды снуют какие-то точки. Что это?… Майское солнце светит жарко, мост заполнен туристами, какие-то девицы, сняв рюкзачки, растянулись, отдыхая, прямо на его теплых чистых камнях. Дохожу до бюста Челлини. Шевелюра мастера несколько всклокоченна, будто от бесчисленного множества идей и способностей, правый глаз испачкан бельмом голубиного помета. Заглядываю за каменные перила моста и не верю глазам. На рубеже света и тени от моста, у самой поверхности воды, деловито шевелится огромная рыбья стая. Да какие тут великаны! – до полуметра и более длинной, по сравнению с которыми все остальное, считавшееся бы вполне достойным у подмосковного рыболова, кажется просто мелочью! До сих пор не могу понять какая это порода таких крупных стайных рыб, если только не лососевые, – но о лососях в Италии я не слышал! Вода бело-зеленоватая, будто в ней растворили мел, такая мутная, что ничего не увидишь глубже чем на ладонь (странно, почти такая же, как в Венецианской лагуне!), но они плавают у самой поверхности то и дело, беспокоя ее коричневыми толстыми спинами и плавниками. И это почти в центре большого современного европейского города!.. У подходящих к перилам туристов глаза удивленно округляются, они машут руками, подзывая своих спутников, показывая на воду. Кто-то щелкает фотоаппаратом, пытаясь запечатлеть это экологическое чудо. В воду летит вафельный стаканчик с недоеденным мороженым. «Лососи» (или речные лоси?) сразу же принялись деловито тыкаться в него рыльцами, отхватывая кусочки, и из стаканчика потянулись белые молочные волокна. Тонкая, как игла, спортивная байдарка вышла из-под моста и скользнула чуть в стороне, не потревожив стаю. Спортсмен в красной футболке равномерно и четко работал веслами.