Светлана Бестужева-Лада - Правда на крови

Сама, видать, нацелилась на молодого перспективного холостяка, хотя с ее внешностью об этом и говорить смешно. Рита колкие намеки пропускала мимо ушей, потому что ее приводило в отчаяние другое: Илья теперь уедет, и ее робкие мечты о совместном счастье будут похоронены навсегда. Поехать вместе с ним? В качестве кого? Впрочем, Илья ей этого не предлагал, а сама она скорее умерла бы, чем намекнула ему на свои чувства.

В итоге, через два дня после получения диплома Илья собрал свои нехитрые пожитки, попрощался с Ритой, которая не скрывала своего огорчения и нежелания расставаться с другом, господи, именно с другом, только с другом! – и сел в поезд, направлявшийся на восток.

Настроение у молодого журналиста было, вопреки предсказаниям и ожиданиям, не просто приподнятое – великолепное. Он без сожаления оглядывался назад и думал о том, как на новом месте начнет жизнь заново, пробьет себе дорогу, сделает настоящую карьеру благодаря своему таланту, а не родственным или иным связям. Главное – не отступать от своих основных принципов: все своими руками и все честно. И тогда, как поется в песенке из некогда популярного телефильма, «посмотрим, кто у чьих ботфорт в конце концов согнет свои колени».

В мечтах Илья уносился в неопределенные дали, где он, уже признанный, прославленный и – правда, так правда – высокооплачиваемый журналист живет и работает в Москве или Санкт-Петербурге, еженедельно публикует острые материалы, о которых потом повсюду говорят, ведет передачу на телевидении… Он берет интервью у самых известных людей, бесстрашно разоблачает преступления и нечистоплотность, заступается за несправедливо обиженных… Его узнают на улице… Его уважают все, даже те, кого он безжалостно обличает… В общем, стандартный набор грез молодого журналиста любого пола.

Общему подъему настроения и полету фантазии несколько мешали мысли о Рите. Илья, в общем-то, не отдавал себе отчета, до какой степени успел привязаться к этой девушке, видя в ней «своего парня», доброго, отзывчивого друга, строгого, но справедливого критика, который первым читал все, что выходило из-под пера Ильи. Возможно, Рита была не так талантлива, как Илья, но редактор, что называется, – от Бога. Вспомнив об этой стороне их отношений, Илья ощутил легкую тревогу: а не слишком ли он привык к помощи Риты, не стал ли «слепым» к своим текстам, справится ли самостоятельно?

Вслед за мыслями о Рите, пришло воспоминание о Виктории, которая, похоже, так и не успокоилась. Во всяком случае, Илье показалось, что он видел ее на вокзале: девушка старалась быть как можно более незаметной, но не спускала глаз с Ильи. Спасибо, конечно, что удержалась от публичного скандала, только такого завершения проводов ему и не хватало! И не только от скандала: теоретически Илья допускал возможность того, что Виктория и из пистолета пальнет, не задумываясь, и кислотой в лицо плеснет с диким воплем: «Так не доставайся же ты никому!», и очередную попытку самоубийства предпримет прямо тут же, на вокзале, что называется – не отходя от кассы… Слава Богу, обошлось.

«Из-за этой романтической дуры приходится начинать все сначала. Из-за нее и Риты не будет рядом. Кому нужна эта сама любовь, хотел бы я знать? Да и есть ли она на самом деле? Нет, все это – блажь, прихоть капризной девчонки. Привыкла, что поклонники вокруг нее увиваются, кукла избалованная. И не жалко ее мне совсем. Нет, хорошо, что я уехал… А с Ритой можно будет переписываться и встречаться. А может быть, она тоже приедет в Волжск? Хотя бы в гости… Впрочем, поживем – увидим…

Ночь, которую Илья провел в поезде, была одной из самых спокойных в его жизни. И уж точно – самой счастливой… пока. Очень разумно устроено, что человек может только мечтать о своем будущем, но не в состоянии его предвидеть. Иначе половина из нас сошла бы с ума от ужаса, а второй половине было бы решительно скучно жить. Несмотря на вспыхнувший в обществе жгучий интерес к гадалкам и прорицателям всех видов, нам по-прежнему «не дано предугадать». И слава Богу!

В эту ночь Илья даже вывел некую закономерность в своей жизни, где каждый новый этап начинался с… поезда. В поезде его нашли и дали затем возможность выжить, теперь он начинает новую страницу жизни – тоже в вагоне пассажирского поезда. Он даже провел некую параллель между своим жизненным путем и железнодорожной колеей, которая, как известно, резких поворотов никогда не делает по причине своей несгибаемости. Конечно, Илья страшно обиделся бы, если бы кто-нибудь, прочитав его мысли, от души бы посмеялся над таким культом прямолинейности. Но смеяться было некому, так что Илья благополучно заснул под все эти умные размышления.