Светлана Бестужева-Лада - Правда на крови

– Илюша, ты также приятен и удобен, как деревянная скамейка в электричке. Нельзя возводить правду в абсолют. Об твои принципы люди в кровь обдираются, ты уж не взыщи. А о слезах вообще не говорю – их вокруг тебя пролито немерено. Уймись, а? Будь проще…

– Врать прикажешь? – огрызался Илья. – Не собираюсь, не уговаривай! Ты же общаешься со мной – и ничего, не плачешь и не обдираешься.

– Дурачок, – печально усмехнулась в очередной раз Рита, – и я обдираюсь, если забуду, с кем имею дело. Просто принимаю тебя таким, каков ты есть, но ведь это – ой как нелегко. Ладно, мы с тобой друзья, но ведь у тебя в жизни еще кто-то должен быть помимо меня. А ты всех распугиваешь. От меня шарахаются потому, что я – уродка, от тебя – потому что ты, извини, моральный урод какой-то.

– Ты не уродка, – запротестовал Илья, – не выдумывай глупостей. На Софи Лорен, конечно, не тянешь, но мне нравишься куда больше, чем все эти куколки безмозглые.

Рита снова вздохнула – и перевела разговор на другую тему. Она самой себе не хотела признаться, что с восторгом поменялась бы с какой-нибудь безмозглой куколкой внешностью, отдав взамен даже не половину – три четверти своего интеллекта. И уж тем более никогда не призналась бы в этом своему другу. И лишь иногда потихоньку мечтала о том, что когда-нибудь Илья нагуляется, устанет от своих краткосрочных пассий, а она, Рита, по-прежнему будет рядом… И он оценит ее ненавязчивость, преданность, возможность помочь и словом, и делом. И вот тогда… На этом ее мечты обрывались.

Частично и сам Илья был виноват в том, что его подругу посещали такие грезы. Как-то раз в ответ на очередное ее мягкое замечание о том, что с женщинами все-таки надо быть… ну, более бережным, что ли, последовал достаточно развернутый ответ:

– Рита, если я когда-нибудь встречу девушку или женщину, которая поймет, как лучше всего удержать возле себя мужчину, я тут же предложу ей руку и сердце, даже если не будет большой любви. А принцип простой: мокрое мыло.

– Какое мыло? – ошарашено спросила Рита, не всегда поспевавшая за стремительным полетом мысли Ильи и его нетрадиционными образами.

– Обыкновенное. Ты когда-нибудь пробовала удержать в руках мокрое мыло? Трудно, правда? Чуть-чуть сильнее сжала – и ищи его по всей ванной комнате. А если положить на ладонь и не шевелить? Присохнет. Элементарно же.

Вот Рита и решила следовать этому принципу, правда, временами она признавалась самой себе, что от неподвижности уже и рука затекает, а мыло все не присыхает и не присыхает. Что не мешало ей вновь и вновь мечтать о несбыточном.

Несмотря на многочисленные романы, по-настоящему Илью никто не любил, так что сердце он никому не разбил и несчастной надолго не сделал. Все перемалывалось, образовывалась мука, а Илья основное свободное от занятий время стремился посвящать не развлечениям, а более серьезным занятиям. Короче говоря, уверенно шел к «красному диплому» и хорошему месту работы, благо публикаций у него и в студенческие годы хватало, но… Но остаться в Ростове ему не удалось, пришлось ехать в приволжский город средней величины и там начинать все заново.

«Ищите женщину», подумает кто-нибудь и не ошибется. На выпускном курсе в Илью отчаянно влюбилась девушка, едва-едва достигшая совершеннолетия. Познакомились они на чьем-то дне рождения, причем Илья внутренне сразу несколько насторожился: слишком уж прямолинейно это юное создание добивалось своего.

После застолья, когда начались танцы, к Илье подошла стройная и довольно красивая девушка, с пышными каштановыми волосами, чуть-чуть отливавшими бронзой, и выразительными зелеными глазами и спросила:

– Вы тот самый Илья Астраханский, который девушек не любит?

– Меня зовут Илья, – ответил он, несколько опешив от постановки вопроса, – и фамилия моя действительно Астраханский, но к девушкам я отношусь вполне нормально, у вас неверные сведения.

– Да? Приятно слышать. А меня зовут Виктория, я дочь…

И назвала имя и фамилию человека, которого в городе знали все, но мало кто был удостоен чести личного знакомства. Когда-то он был вторым секретарем обкома партии, но когда партия приказала долго жить, некоторые ее члены удержались на палубе невесть куда плывущего корабля, причем не только на палубе, но и в привычных каютах первого класса, а то и класса «люкс».

Второй секретарь мгновенно забыл, кем он был и к чему призывал, совершил несложный маневр перестройки и продолжал радоваться жизни в качестве то ли директора, то ли президента чего-то неопределенного, но приносящего вполне определенный и весьма солидный доход. По-видимому, были еще какие-то дела, о которых мало кто знал, потому что (де-факто, а не де-юре) Андрей Иванович постепенно стал одним из «хозяев» города, если не просто «Хозяином», а безграничная власть дает еще больше возможностей, чем немалые деньги. К тому же единственная его дочь была еще и очень хороша собой, почти умна, роман с ней мог принести бывшему детдомовцу сплошные выгоды.