Анастасия Почебут - Простое Прошедшее

Человек, который родился и вырос на берегу океана, каждый день на протяжении жизни носит в кармане весь мир, ему открыты тайны, недоступные другим, он знает всё наперёд, перед ним нет непреодолимых трудностей.

Разве нужно человеческому сердцу что-то ещё, кроме безумной синей бездны, поглощающей все его страхи, ошибки и предубеждения? Твой единственный и самый верный друг, любовник, соратник – океан. Разве что-либо может иметь смысл, когда вся твоя жизнь – это лишь каменное обрамление того безудержного омута, что ждёт тебя за оконными рамами твоего дома?

Дни человека, живущего на берегу океана, летят сквозь прозрачную пелену волн. Эти волны вдребезги разрушают все его попытки стать несчастным. Ничто не залечивает раны лучше невидимых чар этой всеобъемлющей водной глади.

Речь идёт не о пляже, где женщины ходят в бикини, а дети строят замки из песка. Речь идёт не о диких жарких джунглях, берега которых омываются безмятежным бирюзовым бархатом. Речь идёт об угольно-синей водной тьме, которую безнадёжно пытается поглотить песочная пыль. В шторм вода становится пепельно-серой, а пенистые раскаты волн разбиваются о прибрежные скалы. Шум той воды представляет собой самую изящную симфонию из всех, что когда-либо улавливал слух человека. И не родился ещё тот, кто всерьёз бы заявил: «Нет, мне это не по душе».

Меня зовут Джеймс Купер. Мои родители русские. В возрасте двадцати лет они покинули Россию, переехали в Америку, в Чикаго, чтобы начать жить заново. Через четыре года мама забеременела мной, и они с отцом решили, что шумный и тесный мегаполис отнюдь не самое лучшее место для рождения ребёнка. Таким образом, я впервые увидел свет уже в Испании. Родители купили дом на юге страны, в маленьком городе Барбате, и это было их лучшим решением.

Наш дом был воплощением идеальной жизни: стоял на самом берегу могучей Атлантики. Он находился на возвышении прямо между дорогой и пляжем. С заднего двора вниз спускалась огромная алюминиевая лестница, последние ступени которой утопали в песке. Перила лестницы были окрашены ярко-синей, но уже облупившейся краской, а сама она хоть и имела резкий запах железа, всё-таки вызывала доверие. Дом был белый, словно пластмассовый, а зелень вокруг изолировала его от внешнего мира. Слева от нас стояло несколько соседских домов, а наш, по счастливой случайности, был последним: дальше – только бесконечный пляж и, километрах в двух, скалы. Гуляя, я частенько задумывался о том, как сильно расстроюсь, если кто-нибудь решит построить рядом ещё один дом и тем самым займёт наше почётное место заключительного звена.

Я с трудом подбираю слова, чтобы описать ту картину, что каждое утро открывалась передо мной, стоявшим на пороге собственного дома. Распахиваешь дверь и чувствуешь, как тёплый влажный ветер обдаёт тебя с ног до головы. Ты вдыхаешь полной грудью и стоишь, оцепенев от увиденного. Перламутрово-синие волны сменяют друг друга, отражая солнечный свет. Пена, что образуется на самом стыке воды и суши, похожа на узорчатую ткань, украшающую платье дамы восемнадцатого столетия. Где-то в самой дали чайки исполняют свой небесный танец, изредка издавая самые странные, но одновременно самые воодушевляющие звуки, что я когда-либо слышал. Даже самый дорогой персидский ковёр – всего лишь груда ржавых гвоздей по сравнению с песком на пляже во дворе дома, в котором я вырос.

Дом был совсем небольшим, двухэтажным, с тёмной крышей. Сзади, на улице, прямо у лестничного спуска к пляжу, на полу из мраморной плитки стоял обеденный стол из тонкого резного железа. Он хитро прятался в тени деревянного навеса, щедро украшенного виноградными листьями. О, сколько разговоров слышал этот стол, за сколькими ссорами наблюдал, в какое количество тайн был посвящён!

В доме царили тепло и уют, ведь моя мама – самый чистоплотный и педантичный человек из всех. Однажды она купила декоративное мыло в форме пирамидки, а я взял да и помыл им руки, да ещё и кинул его обратно в мыльницу как попало. Сижу в комнате, а из коридора крик: «Ты что с ума сошёл?». Выбегаю в панике, а мама мне: «Как можно было положить мыло в форме пирамиды ребром вниз?» В этом вся моя мама.

Каждая полка в нашем доме кишела вазами, статуэтками, сувенирами, фоторамками и прочими пылесборниками, которые мне частенько приходилось обтирать, и мне это очень не нравилось. У каждой вещи в нашем доме было своё место, и лучше было не забывать об этом, в противном случае мне приходилось выслушивать часовую лекцию о том, как важно не быть свиньёй.