– Угу, согласился мужичонка и медленно, давясь, с мученическим лицом опорожнил стакан вина.
– Ведь после бодрого завтрака хочется бежать на службу и работать, работать, работать. Вы ведь, очевидно, тоже где – то служите?
– В натуре.
– Где, где?
Но мужичонка только безразлично махнул рукой и по его жесту Василий Петрович понял, что его новый знакомый работает где – то рядом, возможно, за углом этой забегаловки.
– А как приятно возвращаться после работы домой в уютное семейное гнездышко. Как приятно осознавать, что дома тебя с нетерпением ждет твоя дражайшая половина. Что ужин уже готов, а ванная уже наполнена теплой водой. И в воду заботливо добавлена ароматная хвойная пенка. Вы любите хвойную пенку?
– Угу. Да – ай, земеля, еще па – а чуть – чуть.
Василий Петрович наполнил вином замусоленные стаканы и по – братски поделил кусочек ржаного хлеба.
– А как замечательно проводить семейные вечера у телевизора! Особенно в выходные и праздничные дни. У вас имеется дома телевизор?
Но мужичонка уже не мог совладать с накатившей на него хмельной дремой. Он ухватил стакан нетвердой рукой, мучительно донес его до обветренных, покрытых коростой губ и медленно, жутко морщась, выпил вино до дна неровными нервными глотками. Затем глаза его закатились, руки провисли, стакан выпал, а сам он неуклюже сполз по стулу, уткнувшись лицом в грязный стол.
Василий Петрович еще долго описывал своему случайному собутыльнику все безусловные прелести и преимущества семейного образа жизни, допивая скверное вино, часто восклицая при этом: «Идиллия! Эдем! Лепота!»
В полночь, когда питейное заведение объявили закрытым, какой – то молодой и дерзкий ухарь подхватил Василия Петровича под микитки и потащил его к выходу. По пути он ловко обчистил его карманы.
На улице было прохладно и сыро. Фонари и звезды блекло мерцали где – то вдалеке. Но ничего этого Василий Петрович, изрядно захмелевший, не замечал. Даже трамвайных путей, находящихся в опасной близости к забегаловке.
– Папаша, дай закурить, – попросил случайный прохожий.
– Я не курю, мал – дой человек, – икая, произнес Василий Петрович. Я ведь вполне сформировавшийся и… и относительно обеспеченный мужчина. У меня по сути все есть… и двухкомнатная квартира, и дача, и зарплата, и жена…
Слезы покатились из помутневших глаз Василия Петровича.
– Ну, ты, папаша, и даешь, – усмехнулся злобный прохожий и нахально сплюнул на тротуар. – Натрескался до завихрения мозгов! Видно, влетит тебе от старухи! – и он грубо подтолкнул Василия Петровича на трамвайные пути.
Василий Петрович поскользнулся, упал на рельсы и беззвучно заплакал. Он вспомнил, что в двухкомнатной квартире его никто не ждет. Полгода назад они со Светланой Сергеевной развелись, а его любимого кота Василия – серого бывшая супруга отравила крысиным ядом.
Фонари и звезды мерцали где – то вдалеке…
Из – за угла многоэтажного дома на полном ходу выскочил полуночный трамвай…
Инженеру Чулкову снились сны. Иной дотошный обыватель подумает: «Эка невидаль – сны. Знаем, видали. Ничего особенного», – и усмехнется криво.
А сны у Чулкова на самом деле были особенные. Ну, посудите сами, что снится рядовому, так сказать, обывателю? Обыкновенные истории из обычной жизни. Да и помнит он, проснувшись, в лучшем случае, какие – то обрывки сна, туманные и расплывчатые. Даже кошмары снятся рядовому обывателю какие – то не слишком страшные, а любовные истории не достаточно эротичные. А чаще всего рядовой обыватель и вовсе не помнит своих снов поутру.
Иное дело – ночные видения инженера Чулкова. Начинались они сразу, лишь только приклонял он голову к подушке. Снились ему сны всю ночь, без остановок и рекламных пауз до тех пор, покуда он нехотя не разлеплял глаза. Сны у Чулкова были ярко – цветными, мастерски срежиссированными, с хорошим подбором исполнителей главных и эпизодических ролей, широкоформатные и музыкальные. Иначе говоря, это были как бы вовсе и не сны, а полнометражные кинофильмы разнообразнейшего жанра: боевики, вестерны, триллеры, мелодрамы, комедии, фантастические и эротические ленты. С четверга на пятницу многие из них были вещими.
Сны Чулкову жить не мешали. Бывало, правда, засмотревшись очередным шедевром Морфея, опаздывал он на работу. Но работа у Чулкова была совсем неответственная и достаточно мало оплачиваемая. И постоянный недостаток денег как раз очень мешал инженеру жить, что называется, в полную радость. Что поделаешь: кому деньги, кому – высокое искусство.
Читать дальше