Анатолий Зарецкий - Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу

Оставалось разве что вспомнить детство и заняться авиамоделизмом. Благо, секция была сильной. Возглавлял ее чемпион мира Вербицкий, знакомый еще по Дворцу пионеров».

«Привет!

Занятие авиамоделизмом на некоторое время отодвинуло момент принятия решения. Моя летающая модель (копия американского самолета F-102) произвела фурор. Дело в том, что она была полностью изготовлена из тонкого дюраля по заводской технологии, а не как обычно – из окрашенного серебрянкой дерева. А потом я стал делать модели, как подсказывала фантазия. Причудливые формы самолетов удивляли, потому что во всем мире таких еще не было, а сейчас на подобных самолетах летают «Стрижи» и «Витязи». Увы, то были не копии, а потому для соревнований – бесполезные модели.

В это время судьба свела меня с этаким философствующим нигилистом, неким Геной Кармозиным. Мы с ним быстро сошлись по части отношения к литературе и к жизни вообще. Все чаще лекциям предпочитали прогулки по лесопарку, с обязательным посещением пивных баров. Мы обсуждали наши литературные находки и очень скоро пришли к выводу, что в институте занимаем чье-то место, в то время как…

Весеннюю сессию сдавать не стали, и оба были отчислены из института».

«Привет!

Дома мое отчисление стало полной неожиданностью. Я же пошел на этот шаг сознательно, поэтому ни о чем не жалел тогда, не жалею и сейчас.

И вот снова на распутье, а никаких идей. Вспомнил о любимой физике. Но университет встретил прохладно. На третий курс не взяли, поскольку не окончил второй. Зачислить на второй курс, в принципе, могли, но предложили подождать до осени, когда будут отчислены свои неуспевающие.

А дома ждала повестка из военкомата. Система оповещения сработала быстро. Вскоре прошел призывную комиссию, и был признан годным для службы в ВДВ.

Дома воцарилась паника. А что может создать паника? Только хаос. В результате оказался в армии досрочно. Некие знакомые родителей сами сдали мои документы в ХВКИУ, а я был неожиданно извещен, что зачислен на первый курс факультета «Летательные аппараты» (факультет впервые принимал не только офицерский, но и рядовой состав)».

Итак, незаметно для себя я отправил еще восемь посланий другу, не получив в ответ ни одного. Подготовив очередное, подумал, а стоит ли его отправлять. Может, ему все это не интересно? В ответ на прямой вопрос по этому поводу, он мгновенно прислал короткое послание.

Юра сообщил, что «с замиранием сердца» следит за развитием событий, но ответить чем-то подобным не может, поскольку «не обладает такими же эпистолярными способностями».

К тому же у него нет на это времени, поскольку «приходится проводить за компьютером по 12—14 часов в сутки».

Ответ удовлетворил. И я продолжил отсылать послание за посланием, уже не рассчитывая на взаимные откровения. Но надежда, что пишу другу, все еще оставалась.

«Дорогой Юра!

Очень рад снова увидеть твою очаровательную улыбку, да еще с долгожданным текстом под фотографией.

Мне приятно, что тебе интересно читать мои послания. Ведь этот отрезок жизни мы с тобой прожили так, словно находились на разных планетах.

Твои эпистолярные и иные способности для меня очевидны. Не прибедняйся.

Обнимаю, Толик».

«Привет!

Итак, передо мной замаячила реальная перспектива военной службы. Был ли я готов к такой перспективе? Скорее «нет», чем «да». Мой жизненный опыт (пусть и небольшой) подсказывал, что уже никогда не смогу слепо подчиняться приказам. А значит, в армии у меня всегда будут проблемы.

Было обидно, что без меня решили мою судьбу. Мой аргумент, что вместо трех лет теперь придется служить целых двадцать пять, не воспринимался. Мне же ставили в вину, что я потерял два года и могу потерять еще три в армии. А к тому времени, когда снова смогу учиться, мои друзья уже получат высшее образование.

Я доказывал, что образование – не самоцель. Важнее найти свое место в жизни. Но это никого не убеждало. Я был первым среди всех наших родственников, кто получил шанс окончить высшее учебное заведение. За мной потянулись двоюродные сестра и брат, а потом и младший брат, но тогда действительно был первым.

И, конечно же, понимал, что родителям тяжело поднимать меня и младших братьев, в особенности после того, как не стало моих заводских заработков».

«Привет!

Словом, угроза срочной службы в армии и обида на родителей вытолкнули меня из дома.

Но была и другая причина, которая косвенно повлияла на мое согласие с их заведомо неверным решением. И эта причина – несчастная любовь.