Владимир Горбань - Побег из Рая

Так ли все было на самом деле или вовсе не так и что было потом, никто доподлинно не знает. Краснопольские хохлы умели хранить свои тайны.

На правом берегу тихого и мелководного Узеня, топкие берега которого заросли непролазными ивами и густой сорной растительностью, на пригорке располагалась барская усадьба сбежавшего после Гражданской войны во Францию помещика Жулидова. Огромный особняк, построенный талантливым архитектором – самоучкой из добротного красного немецкого кирпича, видимо, был и задуман в каком – то замысловатом смешении архитектурных стилей. Но с годами дом во многом утратил свое былое великолепие и дворянский изыск. Сорвали с окон наличники, сломали беседки, загубили газоны и тенистую липовую аллею. Литую чугунную решетку, ограждавшую большое поместье, разобрали, отправив в металлолом, а вместо нее из наполовину прогнивших досок соорудили нечто вроде высокого сплошного забора, скрывающего бывшую барскую обитель от острых людских глаз. Однако дом был заметен издалека. Вернее, издалека виднелась его крыша, обитая оцинкованным железом, с какими – то причудливыми башенками и шпилями на ней. И в хороший солнечный день она сияла не хуже церковного купола.

С фасада к дому, с противоположных его углов, были пристроены из тяжелых дубовых досок два высоких крыльца, украшенные металлическими поручнями с веселыми завитушками. В переднем дворике располагались песочница, невысокие лесенки, карусели и низенькие лавочки. Здесь гуляли до обеда и после тихого часа самые маленькие дети. Те, что ходили в младшие группы детского сада центральной усадьбы совхоза «Ершовский». А ребятишкам постарше отводился огромный двор за барским домом. Там был устроен настоящий детский городок с домиками, горками, качелями, турниками, песочницами большего размера.

Двор это был засажен тополями, ясенями и кленами, являл собой райское место для детей, если бы его вид не портил тот самый забор из дурацки не струганных досок, кое – как сколоченных между собой. И каждый мальчишка этого детского сада мечтал втайне сделать подкоп под забором и вырваться на волю из этого детского Рая. Тем более за забором был огромный яблоневый сад. И в дырки между досок были видны эти огромные деревья, с могучими ветвями, на которых висели крупные красновато – желтые яблоки. Они были так близки, что казалось, стоит лишь забраться на забор, протянуть ввысь руку и счастью не будет конца и края. Но лазать по заборам, детям было строго запрещено. И они постоянно втихаря делали сапы и подкопы. Конспирировались, как могли, отвлекали внимание, но зоркие воспитательницы вовремя обнаруживали лазы, вызывали завхоза, по кличке Горыныч, и он быстро закапывал все пути к свободе.

И все же был один случай, когда шустрый мальчишка сумел почти мгновенно вскарабкаться на забор, перемахнуть через него и очутиться в заветном саду. На него устроили настоящую облаву. Воспитательницы, задрав юбки, гонялись по саду во главе с подвыпившим завхозом, который побег юнца воспринял как личное оскорбление. Они его уже окружили, уже завхоз млел от мысли надрать сорванцу уши, но малец, как белка выскочил из кустов и молниеносно забрался на верхушку самой высокой яблони. И сколько не ходили вокруг дерева с мольбами воспитательницы, как не матерился и не угрожал при этом завхоз, мальчишка так и просидел на дереве до закрытия детского сада. Звали его Володя Штормин.

В середине апреля 1970 года дни выдалось слякотным. Страна готовилась отмечать столетний юбилей вождя мирового пролетариата и основателя советского государства, величайшего гения всех времен и народов Владимира Ильича Ленина, вершителя Великой Октябрьской социалистической Революции. А погода многое портила. Из радиоприемника лились победные реляции, звучала бравурная музыка, всюду развевался кумач, лозунги призывали к новым победам и свершениям. А под ногами месилась грязь. И искренняя радость уличалась лишь в глазах изрядно поддатых граждан и идейных членов партии.

Зоя Петровна, заведующая детским садиком, женщина крупная, объемистая, с лихой прической на голове, пересчитывала на кухне конфеты, печенье и пряники. Она многократно перекладывала их из одной банной шайки в другую. В ее пролетарском мозгу единовременно решались две глобальные задачи. Как поделить поровну детские подарки и как при этом умыкнуть часть сладостей для своих домашних и производственных нужд. То есть, как часть выкроенных конфет забрать домой, а часть употребить с воспитательницами за праздничным чайным столом после концерта.