Анатолий Зарецкий - НА ИЗЛЕТЕ, или В брызгах космической струи. Книга вторая

Он всегда мне казался странным человеком. Золотой медалист, при Пескареве Миша был уважаемой личностью. Бессменный секретарь комсомольской организации, он быстро дорос до должности старшего инженера. С приходом Мазо общественное и иное положение Бычкова резко изменилось. Сначала он стал предметом постоянных насмешек нового начальника сектора. Миша сносил их молча, по-философски, не обращая внимания. А Мазо, не встречая сопротивления объекта своего самоутверждения, постепенно наглел. Когда же Бычков случайно попал в вытрезвитель, он тут же навсегда попал в когорту беспробудных пьяниц и бесперспективных сотрудников. На служебной карьере Бычкова был поставлен жирный крест.

Миша покинул комсомол по возрасту, но с тех пор избегал любой общественной деятельности. Он даже не пытался вступить в партию, но проявлял нездоровый интерес к ее деятельности. Еще с комсомольских времен он постоянно выписывал газету «Правда», но в отличие от многих читал ее от корки до корки. Затем вырезал некоторые заинтересовавшие его материалы и складывал в специальные папки. Весь его стол был забит такими папками. Иногда он доставал какую-нибудь из них, просматривал старые материалы и часто неизвестно чему тихо смеялся…

Иногда он перехватывал меня в коридоре. Быстро рассказывал политический анекдот, часто совсем неинтересный или очень старый. И смеясь, тут же отходил, не дав мне опомниться от изумления… Странный человек…

Где-то уже в конце лета в самом начале рабочего дня ко мне подошел Кузнецов.

– Толя, что ты делаешь сегодня вечером?

– Как всегда. А что?

– Приглашаю в шашлычную. Разопьем бутылочку коньячка.

– Коньячок это замечательно… Только предупрежу Татьяну… А повод? Что ей сказать?

– Мои проводы, Толя… Все… С завтрашнего дня работаю в Службе.

– Да вы что?.. Поздравляю, Владимир Александрович.

– Ладно-ладно, поздравишь в шашлычной. А пока не надо. Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал. Уйду по-английски, не прощаясь… Да и не с кем, кроме тебя… Вот с тобой действительно хочу попрощаться.

– Спасибо, Владимир Александрович… Мне без вас будет плохо.

После работы мы заняли столик и просидели весь вечер, вспоминая нашу совместную работу в Казахстане и здесь в Подлипках. Мне было грустно, словно потерял не только наставника, но и друга. И хотя Кузнецов никуда не уезжал, я понимал, что те отношения, которые сложились между нами за долгие часы, дни, месяцы и годы, которые мы провели рядом, постепенно растают. У нас уже не будет возможности часами обсуждать все, что ни придет кому-нибудь из нас в голову, но окажется интересным нам обоим настолько, что готовы отдавать этому прорву бесценного времени, состязаясь в мудрости и красноречии… Это время ушло безвозвратно…

– Спасибо тебе, Толя, – поблагодарил он меня, подняв очередную рюмку, – Ты научил меня работать с литературой. Всю жизнь работал по шаблону. Теперь уже не смогу.

– И вам спасибо, Владимир Александрович, – ответил, чокаясь с наставником, – До встречи с вами работа в КБ мне представлялась каким-то таинством за семью печатями, которое творят особые, избранные люди. С вами понял, что дело делают тысячи муравьев, каждый из которых функционирует на своем уровне и имеет кучу достоинств и недостатков, присущих обычным людям, а не небожителям.

– Ну, Толя, ты разошелся. Мы так и не выпьем, обмениваясь любезностями, – прервал меня хозяин нашего праздника. Мы выпили и снова налили.

– Знаете, Владимир Александрович, два года со мной в училище учился некто Юра Осипов. Очень странный паренек. Он никак не подходил для военной службы. Даже внешне. Огромная голова и ноги сорок шестого размера. И все это при росте метр шестьдесят восемь. Вдобавок буйная шевелюра необыкновенно густых быстрорастущих, жестких, как проволока, волос. Не поверите, но я несколько зубьев машинки сломал, когда его стриг.

– Почему не поверю? Поверю. Сам не раз наблюдал подобное в парикмахерской.

– Все это к слову, Владимир Александрович. Просто вспомнил интересного человека. А Юра действительно интересный человек… Учился средне, хотя способности потрясающие. Как-то раз готовились к экзамену по теормеху… Учим теорию, решаем задачки. А Юра сидит и смеется… Посмотрит в учебник и снова смеется… Ну и предмет, говорит. Мути много, а любую задачку можно решить, зная лишь теорему Пифагора… Да ты что, удивился я, не может быть… Так он на мой выбор сходу решил несколько задач своим методом… Главное, говорит, увидеть ключевой треугольник… В общем-то, полная чушь, но, как ни странно, все результаты совпали с ответами… По-моему, шарлатанство. Он просто помнил все ответы во всем задачнике, а остальное – подгонка. Потому что стороны его треугольников были иногда в разных единицах измерения… Тем не менее, ответ во всех случаях правильный. Сам проверял.