Сергий Чернец - Калавай

Обе пожилые женщины ждали внуков и, конечно, их разговор об этом и шел.

Анна Ивановнаи Салика Почмынаподружились через внуков своих, которые по-детски были дружны.

И Рома и Изэрге были – «городские» и выделялись среди местных деревенских. Не только одеждой, а одеждой в первую очередь, например, в деревне никто из мальчишек не носил шорты, а у обоих «городских» на лето были шортики и не одни. Выделялись они и привычками и знаниями, например, телевизоров в деревне было немного, были, но не у всех, и мультики смотрели не все ребята деревенские, смотрели, но не все. А уж тем более, они не запоминали, не знали многие фразы и выражения героев мультфильмов. Это особенно было заметно, когда Рома и Изэрге переглядывались между собой, заговорщически, когда Изэрге, а он больше всего любил острить, произносил какую-нибудь мультфильмовскую фразу, сказанную героем мультфильма. Изэрге мог напевать песенку мышонка: «Какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я и песенка моя!». Рома легко его понимал, и они прыгали вокруг большого пенька на ярком солнце летнего дня. А в грустный пасмурный день, когда они сидели у окна и смотрели на лужи и на ручей, текущий по улице от проливного летнего дождя, Изэрге говорил и рассказывал наизусть из мультфильма про Винни Пуха, про Ослика Иа: «старый ослик Иа стоял на берегу ручья и размышлял о странностях жизни: «Странное зрелище, душераздирающее зрелище, кошмар!» – и он говорил это, выделяя букву «р», подделывая голос. – «Ослик переходил на другую сторону ручья и вновь смотрел в воду: «С этой стороны, ничуть не лучше, чем с той! А все почему? И-и по какому случаю? И какой из этого следует вывод?».

Изэрге очень нравились эти слова и само рассуждение Ослика из мультфильма со скрытым юмором. У Изэрге была отличная память, и он очень любил читать книжки. Про Винни Пуха он именно прочитал. И в этом была заслуга его бабушки, бывшей учительницы начальных классов. Это она читала с ним книжки с самого раннего возраста, сначала читала бабушка вслух, пока он сам не научился читать в 4 годика. У них в доме стоял книжный шкаф, и было много книжек. Многие мультики показывали истории не так, как написано было в книжках. Про Винни Пуха, например, показывали Ослика стоящего у озерка, а в книжке написано было про ручей….

После обычных приветствий и расспросов о делах и о хозяйстве, обе пожилые подруги вошли в дом Анны Ивановны пить утренний чай и отведать блинов, которые уже успела испечь шустрая хозяйка. Салика Почмына часто гостила в доме Анны Ивановны, и пока они говорили о хозяйстве: «кур накормила, и даже кошке молока налила, как корову с утра подоила», – Салика-ака распоряжалась с чайником и чашками на столе: налила чай в бокалы. Пока, в это время, Анна Ивановна около печи возилась с блинами: перекладывала часть их из большой стопки на блюде, на другую большую тарелку, чтобы поставить на стол. Блины она в печи оставляла, чтобы не остыли. И сели они за стол и говорили о внуках, вспоминая, что с ними приключалось, какие огромные переживания они доставили бабушкам.

Наш человек начинает разговор о том, что к нему близко в данный момент. И общий разговор у нас не идет «по накатанной дорожке», а перескакивает «с пятого на десятое», не как школьное сочинение по плану. Всплывает в разговоре слово, фраза-выражение, и вместе с ним всплывает воспоминание. Так и разговаривали бабушки: то об одном, то о другом, – слово за слово цеплялось, – спонтанно.

– Нынче огурцов посадила больше, уж очень внук их любит – сказала Анна Ивановна.

– Да. И у меня есть две грядки длинные – отвечала Салика-ака, – Но рассада у меня заболела, – не вся прижилась, погибли некоторые при пересадке. —

– Не в тот день ты, наверное, садила. На растущую луну надо было садить, – отвечала Анна Ивановна и спросила, «важное» вспомнив, – а как болезнь-то у твоего Ромы-то? Эта «рожа» ведь может и повторяться, не сразу вытравишь её. И медицина лечит плохо: одни антибиотики только. —

– Ох, Анай-ака! Нечего на медицину надеяться. Мы же, – ты помнишь, как позвали Эрченей-кува-то к нам? Тогда в бане парили травами какими-то. Дурман травой что ли примочки делали. И отвары из трав я делала, знахарка мне давала, – и Салика качала головой в чувствах, переживая за внука своего.

– Да уж. Эти национальные обряды ваши, что-то шептали – заговоры делали там, опасаюсь я, – аж плечами передернула Анна Ивановна, будто из-за внутренней брезгливости.