Ульяна Берикелашвили - Байки про Фею и Ганнибала. Cны о прошлом

Мы сидели с Ганнибалом у монитора, мило попивая чай, и с некоторым удовольствием отмечая растущее число читателей у предыдущей миниатюры, которую я выложила на ресурсе.

– Я же тебе говорил, что мой заголовок – сила?

Я вежливо согласилась, но всё же добавила:

– И как я согласилась, ума не приложу…

Перед отправкой миниатюры на сайт я отвлеклась ненадолго, умчалась заваривать чай, а мой плюшевый нажал на enter, перед этим умышленно заменив заголовок» Двое на отдыхе» на «Про отдых и большую грудь».

Я, конечно, порывалась заменить, но меня подкупило то, что я люблю больше всего – наблюдение.

– И ты смотри, всё ведь мужчины читали…

– А то, у нас одни рефлексы! И любим мы…

– Большую грудь! – хором закончили мы и рассмеялись.

Я прищурилась, наигранно грызя печенье:

– Ты где этому научился, человеческими интересами манипулировать?

Медведь отпил пахнущий корицей и кориандром чай, потом пожал плечами:

– Интернет. Великая сила развода.

–???

– По заголовкам как-нибудь походи, по рекламным… Еще не то научишься делать.

– А им… может, им всем стало немного обидно? Прошли по ссылке, а там вовсе не то.

Ганя улыбнулся довольно:

– Любопытство еще и не туда заведет. А что до груди, так там её было много!

И мы продолжили пить чай.

Ганнибал сидел на краю ванной и, болтая ножками, читал что-то с телефона в Интернете. В воздухе рядом витали розовые нити Wi-Fi, и, иногда, когда Ганя обновлял страничку, мчались радужные облака информации.

Но естественно, этого никто не видел, даже Фея. Потому как Фея в данный момент училась дышать под водой.

– Нуууу, сколько? – выдохнула она, расплескивая воду и пену. Лицо её красное и в мыле, оттого она не смогла сразу открыть глаза.

– Два пятнадцать. – Наугад ляпнул Ганнибал, делая вид, что останавливает секундомер. – Ты такая молодец!

– Дрянь плюшевая, – прыснула Фейка, обливая его водой. Медвежонок фыркнул, прячась за занавеску и спасая телефон от брызг.

– Ладно, вылазь. Я больше не буду, – довольно протянула она через несколько минут. Но медведь решительно не возвращался, он сидел уже под ванной, разглядывая довольно на экране полуголых див и отвлекся лишь тогда, когда на него пошел дождь.

– Ууу, силиконовая долина, – раздалось над ним, и Ганя понял, что и не дождь это вовсе, а сырая Фейкина голова. Вода, пахнущая кедром и ромашкой, стекала вниз по её черным прядям, падая сочными каплями на кафель.

– И не долина это вовсе. Это горные вершины, не ваше ровное плато! – Покосился Ганя, и тут же в испуге попытался забиться под ванну…

***

Фея лежала в ванной, пуская мыльные пузыри из трубочки. Воздух давно пропах смолой, благовония выкурились и теперь от них осталась серая выжженная полоса. На бельевой веревке, пришпиленный за уши, болтался мокрый Ганнибал.

– Так-то лучше, – заметила Фейка, направляя в медведя новую порцию пузырей. – Блю, блю, блю кораблики, или как там поется? Не помню… Там тоже были мыльные пузыри.

А потом Фейка резко замолчала. Её глаза закрылись, безвольное тело слилось с пеной, уйдя с головой на дно, и Ганнибал услышал только плеск. Посмотреть вниз он не мог.

– Фейка, ты чего молчишь???? Ты чего молчишь, Фейка!! – он испуганно задергался, обрывая уши с прищепок, и через пару секунд смачно упал вниз, набухая горячей водой. Но даже такой он пробежался по дну, путаясь в Фейкиных ногах, и с трудом вытащил пробку из слива. Уровень стал падать, и единственное, что оставалось медведю, это поддерживать её голову над водой.

– Феечка… Дыши только… Ты же можешь! – шептал медвежонок, видя, как беззвучно её лицо. Он вытер пену с её глаз и прижался к ней еще сильнее. – Ты же знаешь, я не смогу сделать тебе даже искусственное дыхание…

Он скатился вниз и попытался набрать номер скорой помощи, но влажные, разбухшие от влаги лапки постоянно попадали не туда, набивая не те цифры на сенсорном экране.

Фея не дышала. Губы её начали синеть, тело не чувствовало холода и липкой пены, оттого, как вся вода сошла. Только волосы хранили тепло и аромат кедрового масла…

– Феечка, – проскулил Ганнибал, и попытался залезть обратно к ней, но не мог – наполнитель распух и тянул его вниз, не давая сделать шаг. Медведь обреченно посмотрел на экран и единственное, что мог сказать, это время жизни без кислорода.

– Восемь тридцать две. Ты не побила его рекорд. Петер Кола девятнадцать минут продержался.