Алена Ушакова - Ангел смерти. Рассказы

У входной двери вновь застучали, загремели, и через минуту в комнату забилось, затолкалось, шумя и гомоня, десятка два десятилетних школьников – мальчишек с озорными глазами и девчонок с растрепанными косами.

– Васильев! Не смей прикасаться к чучелу медведя, он у нас и так ветхий! Девочки, не ссорьтесь! – запричитала на детей Елизавета, которую детские группы экскурсантов всегда заводили сверх меры.

Но дети, заметив незнакомого им Александра, и сами уже угомонились, встали полукругом. А Елизавета, как всегда заунывно и заученно начала, словно запела:

– Вы находитесь в старинном доме купца Ерохина. Два столетия назад этот дом был самым богатым в нашей деревне, а хозяину его – Семену Петровичу Ерохину принадлежали все лавки в округе. Торговал он всем потребным в крестьянском хозяйстве – и…

Мальчик по фамилии Васильев, которого в этой комнате больше всего интересовал медведь – унылое бурое чучело в углу – тяжело вздохнул: байки о купце Ерохине весь класс давно уже знал наизусть. Васильев решил было дернуть Катьку Смирнову за косу, но та злобно шикнула на него, и мальчику ничего не оставалось, как слушать рассказ экскурсовода дальше.

– За этим столом семья Ерохиных собиралась за ужином. Бережлив, скуп, да жаден до денег был Семен Петрович, а на портрет своей молодой красавицы жены не поскупился – пригласил художника из губернского центра. Дети, можете подойти ближе! – Елизавета, вооружившись указкой, повела своих притихших экскурсантов к стене, на которой висел старинный портрет в тяжелой позолоченной раме.

– Лют был Семен Петрович. Через год, как написал этот портрет вятский художник, умерла с тоски и горя его молодая жена. А звали ее Анастасия…

– Не проходите мимо! Постойте, девушка!

Питер. Жаркий, совсем не питерский, полдень. Солнце, победившее невскую прохладу и поджарившее каменное чрево северного города. Странная, непредсказуемая для многолюдного мегаполиса, совершенно иррациональная встреча с молодым человеком по имени Дмитрий в двух шагах от Гостиного двора. И еще этот старик – сгорбленная фигура, пронзительный взгляд и добрая улыбка на морщинистом лице:

– Постойте, девушка! Купите картину!

Мгновение и бывший однокурсник, бывший друг, бывший бойфренд по имени Дмитрий сделает шаг вперед, узнает и, с насмешкой щурясь на солнце, лениво спросит: «Ну, и как ты поживаешь, Стрельцова? Не ожидал тебя встретить! Вообще не предполагал, что ты еще в Питере. Думал, ты уже на историческую родину укатила».

– Девушка! Посмотрите! Вам понравится, – старик настойчив так же, как это солнце.

И Марина обернулась. Подошла к старику, подумала, что за рядами самодельных стеллажей с живописными полотнами в грубых рамках можно спрятаться не только от жары, но и от молодого человека, с которым больше ничего не связывает.

И Дмитрий ее не заметил, прошел мимо. Какое-то время, пока он не затерялся в толпе, Марина следовала за ним взглядом. Взглядом абсолютно безнадежным…

Произведение живописного искусства неизвестного художника странно смотрелось на фоне ободранных стен комнаты в студенческом общежитии, которую она покидала в спешном – пожарном порядке. Вечером – в поезд, чемодан совершенно неподъемен. Может, подарить картину вахтеру Семенычу на память о Маринке Стрельцовой – неудавшейся студентке Санкт-Петербургского государственного университета технологии и дизайна? Ну, уж нет, воспоминание о последнем дне в северной столице дороже, чем о двух семестрах сразу.

И вот картина красуется на верхней полке купе, единственная попутчица и заглянувшая на минутку проводница любуются видом на запущенный, сонный парк. В предрассветной дымке смутно угадываются заросший прудик, склоняющиеся над зеркальной водной поверхностью ивы, уточка, плывущая вдоль берега. А вдали, на противоположном берегу прудика – беседка, нежное кружево из белоснежных колонн под золотистым куполом. Идиллия… Что за бред – так шиковать на последние купюры? Не иначе – подарок родственникам? Только обрадует ли родителей такой подарок, а, главное, известие о возвращении блудной дочери? Вряд ли.

Соседка – такая же провинциалка, как и Марина, что-то мило щебечет о своих впечатлениях от Питера. Вагон мерно покачивается в такт движению поезда. А Маринка все думает и думает: что ждет ее впереди? С питерской жизнью покончено раз и навсегда, мобильный телефон отключен…

И вот дом – милый дом. Вещи разобраны, подарки из северной столицы торжественно вручены родственникам, шедевр самодеятельной живописи водружен на стену в Маринкиной комнате.