Наталия Речка: Выстрел в доме с колоннами. Сборник повестей

– Что показал, простите? Все, конечно, слышали про Хрущевскую «Кузькину мать», но никто в мире доподлинно не знает, что это такое. Расскажите, пожалуйста, поподробнее, бабушка Настя, – улыбнувшись, попросила любопытная Ниночка.

– А что тут рассказывать? Григорий Михайлович, у нас в деревне поговаривают, в армии в особой роте служил, владеет разными боевыми искусствами. Кого из бандитов сразу уложил, а с кем и повозиться пришлось. Знаю, что один из тех бандитов потом в больнице месяц лежал. Если честно, следователю нашему тогда тоже попало, он с таким отёчным лицом в синяках ходил, что страшно было смотреть, да и похрамывал к тому же.

– А много ли врагов было, с кем Борцов дрался? – поинтересовалась Нина, незаметно подмигнув Дине.

– По-разному говорят. Сначала, считалось, что трое, затем в этой истории появилось ещё двое бандитов, а по последней версии, которая нашла особое одобрение у жителей нашей деревни, негодяев было семеро.

– Прямо волк и семеро козлят! – съязвила Нинка.

– Зря ты, Ниночка, так неуважительно о Григории Михайловиче. Он мастак не только кулаками махать. Владелец супермаркета и его дружки были привлечены к ответственности за незаконные действия и ещё за что-то там… Михалыч позвонил, кому следует, на кого-то надавить пришлось, обычные-то люди супермаркеты у нас не открывают. Не просто ему было, но справедливость восторжествовала, а всё благодаря умению, юридическим знаниям и напористости нашего следователя, да и связям, конечно. Тут ведь, кто кого и у кого какие связи. Да, что там с этим супермаркетом! Сколько воровства, поджогов было! Каких только клубков он не распутывал.

– А убийства были?

– А как же! Я и так много рассказала, а вам, как будто и поделиться со старухой нечем. Нина, ты всё только спрашиваешь, а Дина и вовсе молчит. Какая молодёжь нынче неразговорчивая пошла!

Всезнающая соседка задержалась ненадолго и, чувствовалось, ушла разочарованная, Нинка была уверена, что из-за Дины, так как бабуся явно ожидала подробного повествования о зарождении новой неземной любви и пылкой страсти, но Динка, как в рот воды набрала.

– Дина, а ты, случайно, не знаешь, кем баба Настя до пенсии работала? – задумавшись, спросила Нина. – Так складно нам про геройства Борцова поведала, не похожа она на простую деревенскую жительницу.

– Тётя Лида вроде говорила, что Анастасия по профессии бухгалтер, а где работала, не знаю. Ходили слухи, что она была как-то связана с КГБ, только про это тётя могла понапридумывать, она у меня такая выдумщица…

– Баба Настя была связана с Комитетом государственной безопасности? – открыла рот Ниночка. – А почему ты мне раньше об этом не рассказывала?

– А ты и не спрашивала, – пожав плечами, ответила Дина.

Утро выдалось дождливое. Подруги оставили зонтики в Москве и теперь стояли у входа в музей совершенно промокшие. Высокая двустворчатая дверь была закрыта, никакого навеса не существовало, капли дождя продолжали капать на головы, стекая по платьям красавиц. Нина с Диной по очереди то и дело нажимали на звонок. Они уже подумывали идти обратно, ругая друг друга за безумную идею быстро пробежаться до музея под дождём, как одна из створок приоткрылась и показалась седая голова с бородой. Дверь вновь захлопнулась, послышался лязг металлической цепи, и обе створки двери отворились уже нараспашку, пропуская промокших до нитки гостей в теплоту и уют сухого помещения. Пожилой мужчина с бородой, был очень высоким, несколько худощавым, многочисленные морщинки покрывали его лицо, глаза смотрели исподлобья. Первая не выдержала Нинка:

– Извините, мы бы хотели купить билеты в музей. Вы, наверно, слышали, мы проводим отпуск в деревне, меня зовут Нина, а это моя подруга – Дина, Вы должны знать её тётю Лидию. А Вы – сторож Фёдор Иванович?

– Он самый. Доброе утро. Сегодня четверг, а по четвергам музей не работает, – ответил сторож.

– Фёдор Иванович, не могли бы Вы уделить нам несколько минут? Нам очень нужно с Вами поговорить. Уверена, Вы догадываетесь о ком, вести в деревне распространяются быстро.

Фёдор кивнул, повёл гостей в дальнюю комнатку на первом этаже. Девчонки разместились на маленьком старом диванчике. Фёдор, взял стул, стоявший перед массивным древним столом и, повернувшись к дамам, сказал:

– Мне про вас рассказывали. Вы пришли узнать о жизни Зинаиды Васильевны? – тихо спросил дед, мы кивнули. – Зиночка – единственный близкий мне человек. Когда меня по доносу одной сволочи отправили в лагерь на тяжёлые работы, только Зина обо мне помнила, посылала консервы, чеснок, сухари, тёплые вещи. Мы переписывались, письма шли долго, получив очередное письмо, я уже забывал, о чём рассказывал ей в предыдущем, и на какой вопрос она мне пыталась ответить. Но это было неважно, радость от маленькой весточки была великой. Возвратился сюда больной, помню, такой лютый мороз был, а я кашлял как чахоточный, задыхался, ноги, руки в суставах еле сгибались. В моей избе к тому времени уже жили чужие люди, Зина приютила меня у себя, выходила. Через пару лет я построил новый дом, не раз предлагал ей замужество, но она отказывалась.