Светлана Багдерина: Вы не ждали нас…

Похоже, в деревне, в полном соответствии с названием, из крупного рогатого скота имелся только мелкий бородатый.

– …чай с козьим молоком и козье молоко без чая, – без запинки закончила декламацию меню трактирщица. – Чего кому нести?

Сенька не стала дожидаться ответов, а положила в шапку забастовавшую приспособу – подальше от любопытных посторонних глаз – и отправилась вдумчиво и не спеша обходить подозрительный стол по периметру.

Прошла мимо бабки…

Нет…

Мимо одного внука… второго…

Нет…

Мимо мужика…

Стрелка индифферентно закосила куда-то по диагонали и вправо.

Мимо старика…

Что?!..

Не может быть…

Стрелка дрогнула и торжествующе указала в широкую пухлую спину, обтянутую потертым зеленым суконным кафтаном.

Это – Иван?..

Сенька, недоуменно хмурясь, украдкой заглянула деду в лицо, прощупывая смятенным взором каждую черточку, волосинку и морщинку…

Если бы кто-то прямо сейчас попросил ее найти между ним и ее благоверным сто девяносто девять отличий, она бы справилась с заданием за полминуты. Заколдованный, загримированный или искусственно состаренный – этот человек не имел с ее пропавшим супругом ничего общего.

Дурацкая приспособа…

В урну ее!

В печку!

В топку!!!..

Царевна раздраженно скомкала шапку, сердито двинулась к стойке под напором новой партии оголодавших путников… и тут ее осенило.

А если приборчик указывал не на старичка, а на того, кто сидит напротив него?

Напротив, стиснутый между старшим внуком и корпулентным обладателем мерина, сидел, уткнувшись носом в книжку с аляповатыми картинками, печальный коробейник.

Серафима окинула его оценивающим взором. Конечно, с Иванушкой его роднила только страсть к чтению в любом месте и положении, но ведь даже такое незначительное нечто лучше, чем совсем ничего!

Обогнув старательно перепинывающихся под столом и шкодно при этом хихикающих мальчишек, царевна остановилась за спиной книгочея и исподтишка глянула на стрелку.

Попадание.

Для исключения погрешности она сделала шаг к крестьянину и снова покосилась на прибор – стрелка упорствовала в изначальном решении. Обескураженная, царевна замерла, почти не дыша, за тощей сутулой спиной.

Значит, Иван – это он? И что теперь делать? Обнять, поцеловать, огреть книжкой по кумполу?

Серафима наклонилась над оттопыренным ухом коробейника, еле выглядывающим из спутанных зарослей давно не стриженой прически, и нерешительно прошептала:

– Иван?..

– Что? – встрепенулся и растерянно закрутил головой коробейник с видом человека, внезапно и грубо вырванного из объятий сладчайших грез. – Кто?.. Где?..

– Иванушка? – всё еще не веря себе, ему, прибору, и вообще никому, неуверенно повторила царевна. – Это… ты?

К ней медленно повернулось худое небритое удивленное лицо.

– Ну я…

– Ваня…

– Рассказывай, парубок. Что ты хотел? Книжку? Лубок? Ниток клубок? Шелку? Иголку? Из кости полку? – привычно заговорил рекламными стихами бродячий продавец, безразлично глядя куда-то мимо царевны. – Тебе прямой сейчас товар показать, или подождешь, пока червячка Хромой Иван заморит? А то я ведь полдня по распутице тащился, оголодал, как зверь лесной. Кишка кишке бьет по башке, можно сказать.

– Иван… Ты меня не узнаешь? – панически чувствуя всеми фибрами души, что предприятие ее проваливается на глазах, и чем дальше, тем глубже, всё же не сдавалась царевна, и в иллюстрацию своих слов повернула физиономию в полупрофиль, в профиль, потом снова в анфас. – Узнаешь?..

– Я?.. – озадаченно сфокусировал взгляд на огорченной физиономии незнакомого отрока и захлопал ресницами мужичок. – Извини, парень. Что-то не признал… А мы разве знакомые с тобой?

Быстро обдумав этот вопрос и придя к выводу, что полгода с лишком замужества можно с некоторой натяжкой назвать знакомством, Сенька утвердительно кивнула.

– Знакомые. В последний раз мы два дня назад виделись. В Лукоморске. Ну?..

– Чего – ну? – недоуменно уточнил Иван.

– Ну – вспомнил?.. – чувствуя в своих руках тяжесть холодеющего трупа только что скончавшейся надежды, царевна умоляюще уставилась ему в карие очи.

– Не бывал я уже месяца три в столице, парубок. Обознался ты. Извини, хороший, – пожал плечами Хромой Иван, но тут же спохватился и продолжил: [9] Сантименты – сантиментами, а коробейника ноги да язык кормят. – Но если тебе иголки нужны, или пуговицы, или вот книжка интересная – про то, как розы зимой выращивать – ты только подожди, пока я перекушу…