Светлана Багдерина: Каждый Наследник желает знать…

Из дыры пошел багровый дым, и невидимые стены пропали.

– Извините… ваше величество… – так же сквозь зубы, но уже с натужной попыткой к вежливости, произнес волшебник. – Я… не сдержался. Новости… плохие.

– Некоторые гонцов, приносящих дурные известия, просто убивают, – покривил губы в деревянной улыбке Тис. – Я предпочитаю твой подход, маг.

– Агафон не хотел, ваше величество! – пылко проговорила гвентянка. – Простите его!

– Ради ваших прекрасных глаз, ваше высочество, я готов простить всё, что угодно и кому угодно, – снова – но на этот раз несколько натуральнее и шире – улыбнулся король.

– Эссельте, спокойно, тебе вредно волноваться, – бережно приобняла ее за плечи Серафима. – Это только ты думаешь, что удар головой – пустяк, а ведь последствия могут сказаться даже спустя некоторое время, особенно если так переживать!

– Но я не ударя…

– В парке, когда ты упала с Масдая, – сочувственно заглянула ей в глаза царевна.

– А…

– Да, я об этом. О самый пьедестал.

– Но я…

Серафима озабоченно прикоснулась к голове подруги, раздвинула волосы над ухом, приблизилась, вглядываясь во что-то, видимое только ей, и, наконец, опустила золотистые кудри гвентянки на плечи.

– Конечно, кроме припухлости нет ничего… Не болит?

– Нет, что ты! Только голова кружится, но совсем немножко, а так – все прекрасно!

– Кружится? – встревожилась царевна.

– Чуть-чуть! И уже прошло! – беззаботно отмахнулась гвентянка.

– Но если не болит – это не значит, что все обошлось.

– Ты знаешь, наши лекари всегда говорят то же самое, – кивнула она, покачнулась вдруг и ухватилась за плечо Олафа.

– Эссельте?.. – проворно подхватил ее отряг.

– Ничего… Я просто оступилась… – слабо улыбнулась встревоженным взглядам друзей принцесса.

– Ну что ж, милостивые государи и государыни, – не дожидаясь окончания женского консилиума, развел руками Тис Первый. – Сожалею, но ничем больше помочь вам не могу, кроме совета. Полагаю, вам стоит поторопиться встретиться с его премудрием Адалетом. Насколько я понимаю, если кто и способен придумать что-то в сложившейся ситуации, так это он.

– Да, премудрый Адалет придумает, несомненно! – оживился калиф. – Умная мысль, ваше величество, подобна золотой монете – никогда не бывает лишней!

– Благодарим за внимание, ваше величество, – поклонился Иванушка.

– Хотел бы я, чтобы наша первая встреча произошла при более приятных обстоятельствах, ваши величества, ваши высочества, – холодно склонил в ответ голову король, давая понять, что аудиенция закончена. [12] А также, что вторых встреч с ними, равно как и третьих, четвертых и последующих – ни приятных, ни неприятных – до конца своей жизни он не планирует.

Гости также раскланялись и попрощались в меру воспитанности и желания, и под сверлящими взорами гвардейцев двинулись к выходу.

Эссельте упала почти на самом пороге.

Коротко стриженный упитанный знахарь лет пятидесяти, персональный лекарь его величеств Дубов Первого и Третьего, равно как и Тиса Первого Фикус, как он помпезно представился, распрямился, потирая кулаком затекшую поясницу, и обернулся к гостям. Поглаживая пухлой ладонью щеку, он оттопырил нижнюю губу и сосредоточенно свел брови над переносицей, будто обдумывая нечто важное. Друзья, сбившиеся на время осмотра в плотную обеспокоенную кучку в дальнем конце отведенных Эссельте покоев, поняли, что пришло время вопросов, и устремились к нему как на приступ в такой же тесной формации.

– Ну, как она? – первым заговорил отряг.

Знахарь удовлетворенно кивнул, с шумом выдохнул и провещал важно и с расстановкой, оглядывая окруживших его людей:

– Не думаю, что ее высочество получила серьезную травму. Небольшое сотрясение, судя по симптомам.

– Какие снадобья понадобятся, чтобы прекрасный цветок Севера восстановил свои силы? – правитель Шатт-аль-Шейха обеспокоенно заглянул в одутловатое лицо доктора.

Тотчас же превратившееся из широкого в длинное.

– Извините, ваше величество, но я не ботаник, я медик, – растеряв пафос, заморгали часто и растерянно белесые глазки, – а после того разгрома, что ваши величества и ваши высочества учинили в парке, я слышал, клумбы восстановлению не подлежат вообще, только если всё перекопать и посадить заново, и газон тоже, и некоторые кусты, и черемуха тоже, какая жалость, говорят, ее сломала статуя, которую кто-то зашвырнул чуть не на самую вершину, просто не могу представить, сколько это будет стоить казне…