Елена Доброва - ОРМУАРШУРАШУ

Дождь продолжался, наверное, час, а может, больше. Когда он прекратился, Даниэль почувствовал некоторую усталость – слишком много энергии он потратил на радость дождю. Даниэль лежал весь мокрый на мокрой земле в зарослях мокрой травы. И хотя было тепло, и дождь тоже был теплый, но его пробил небольшой озноб. Даниэль подумал, что сейчас было бы прекрасно обтереться сухим полотенцем и надеть на себя сухую рубашку и брюки. И вообще хорошо было бы оказаться где-нибудь под навесом около огня или прогретого солнцем камня. Он так явно представил себе, что сидит, прислонившись спиной к теплому камню, что и в самом деле немного согрелся. Потом ему пришло в голову – а если бы дождь был осенний? – и тут же руки его похолодели и по спине побежали мурашки. Даниэль попытался сделать несколько гимнастических упражнений – взмах руками вверх, вниз, в стороны, – но резкая боль в спине напомнила о себе, и ему пришлось отказаться от мысли согреться подобным образом. Он пытался опять представить себе теплый камень, но не получалось. Тогда он стал думать об огне. Он сказал себе – я сижу у огня, и мне горячо. Мне так горячо, что я даже немного отодвигаюсь. Он повторял это, стараясь изо всех сил призвать ощущение согретости, но его ступни и ладони оставались холодными. И от них холод распространялся по всему телу. После того, как он пару раз чихнул, Даниэль понял, что у него есть единственный способ согреться – движение. Надо двигаться. Еще не хватало простудиться здесь. И он пополз. Ему было все равно, куда ползти. Он даже не мог сообразить – ползет он от того места, где он был раньше или опять к нему. Поэтому он полз без всякого направления, ни вперед, ни назад. Полз как ползется. Главное, он двигался. Движение давалось с трудом. Хотя значительно легче по сравнению с первыми попытками. Он опять был весь в мокрой земле и траве. Но что можно было сделать? Зато постепенно он действительно стал согреваться. И хотя усталость давала себя знать, он не позволял себе останавливаться. «Сейчас немного подтянусь. Потом еще продвинусь немного. Опять подтянусь. Вот так. Еще раз. И теперь можно отдохнуть. А потом еще три захода. Или четыре».

Ночь, наконец, закончилась, а с ней ушла и прохлада. Солнечные лучи пригревали достаточно сильно, и теперь свежесть травы была даже приятна. Даниэль лежал на животе, уткнувшись лицом в руки и отдыхал. Вокруг росло много клевера, и он решил, что пока можно никуда отсюда не двигаться. Он не спал, а смотрел на землю, которая буквально была у него перед глазами. Вряд ли он в своей жизни когда-нибудь был так близок к земле, подумалось ему. Он рассматривал невзрачные белые цветочки, которые в большом количестве можно увидеть везде – на любой поляне, обочине и косогоре. Но здесь они были значительно больше, как если б кто-то кликнул «увеличить изображение». Белый цветок, абсолютно неприметный. Оказалось, он состоит из множества крохотных соцветий – пять лепестков вокруг желтоватой серединки, и таких соцветий около двадцати или больше, и все вместе они образуют что-то вроде зонтика. Но до чего же хорош каждый миниатюрный цветок в отдельности! Как природа достигает такого совершенства? Ведь минимум красок – белые маленькие лепестки и крошечная серединка – но это настоящий шедевр, а ведь никто даже не смотрит, не замечает. Подарить такой цветок женщине – не поймет. Не простит. Оскорбится на всю жизнь. Решит – издевка. А сделай такое ювелир, все скажут – тончайшая работа!

Даниэль перевел взгляд на другое растение. Оно тоже показалось ему удивительно гармоничным. Оно было похоже на маленькое дерево, а от тонкого, но плотного стволика отходили ветки, на которых в шахматном порядке росли тонкие веточки. Каждая веточка завершалась тремя овальными листками, темными, в светло-зеленых прожилках. В самой верхушке растения уже виднелась завязь будущего маленького трехлистничка. И у Даниэля, наряду с восхищением, мелькнула мысль – а съедобное ли оно? Ему захотелось немного разнообразить свое клеверное меню. Он потянулся сорвать трехлистник, как вдруг увидел на одном из них довольно крупную тлю. Она уже испортила несколько соседних листов и теперь устроилась на следующем.

Даниэль отпрянул с отвращением. Он чуть было не отправил в рот листок с тлей! Хотя, наверно, это было бы справедливо – уничтожить таким образом тлю, мысленно усмехнулся он. Но вторая мысль заставила его задуматься – я и сам наподобие тли – я ведь хотел сделать то же самое. Правда, мне нужно просто утолить голод. Хотя…и ей тоже. С другой стороны, я не стал бы рвать лист, если бы был сыт. А тля питается без конца. Сколько листов она уже уничтожила! Но опять же, для утоления моего голода я бы за один раз сорвал листиков больше, чем эта тля за неделю. Но чья жизнь ценнее? Моя или ее? Моя, конечно. Я человек. Я художник. Я создатель ценностей. А она кто? Паразит. Но все же, если не знать, кто я… мы чем-то похожи…