Владимир Удод - Я ещё живой. Рассказы и повести

– А что, и возьму! – бодро воскликнул я. – Не пропадать же добру.

Домой добрались без единого приключения, хотя я был не против ещё раз встретить Зару. Эта цыганка сумела-таки влезть мне в душу. Но сколько ни бродил по рынку в ожидании отправки поезда, Зару так и не увидел.

Дома я с удовольствием раздавал родным сувениры и делился приятными впечатлениями, мудро умалчивая о неприятных. И тут отец мне говорит:

– А у меня, сынок, тоже есть для тебя подарок.

Он вышел в другую комнату и тут же вернулся, держа в руках точно такие же гантели, какие достались мне от Лёхи.

– Вот! – с гордостью пояснил батя. – Наш завод начал выпускать. Начальник цеха – мой друг, говорит: «У тебя пацаны, возьми, пусть занимаются на здоровье». Не буду же я отказываться.

– Спасибо, батя! – поблагодарил я, доставая из саквояжа такие же гантели.

Мы долго смеялись. Теперь у меня о том замечательном времени сохранились не только хорошие воспоминания, но и две пары чудесных гантелей.

Мы родились с ним в один день. Меня принесли из роддома, а его из угольного сарая. Меня нарекли Вовкой, а ему дали более звучное имя – Жозя. Точно утверждать не могу, но подозреваю, что инициатива дать коту такое необычное прозвище принадлежала моему брату Васе. Он всегда придумывал слова, понятные только ему, но со временем они становились достоянием всей семьи.

Жозя рос быстрее меня и потому чувствовал себя моим старшим братом и покровителем. Он снисходительно позволял мне делать с собой то, за что другой мог жестоко поплатиться, особенно если он не был членом нашей семьи. Однажды к нам по каким-то делам зашёл сосед, дядя Федя. Жозя спокойно лежал на табуретке, никого не трогал. Дядя Федя хотел освободить место для себя и попытался смахнуть уже выросшего кота с привычного лежбища. Зря он это сделал: панибратство Жозя мало кому прощал. Мощным ударом лапы с выпущенными когтями он глубоко распорол руку соседа. Хорошо, что мама моя работала фельдшером и была рядом в этот момент. Обрабатывая и перевязывая рану возмущающемуся мужчине, она терпеливо объясняла ему, что с животными нельзя так грубо обращаться.

А мне мой шерстяной друг позволял делать всё. Я таскал его за хвост, за усы, которыми он меня щекотал, водил его, держа за передние лапы. Но больше всего мне нравились его ушки. Я выворачивал их наружу, а Жозя крутил головой, и ушки становились на место, что вызывало у меня неописуемый восторг и громкий смех. Это я мог проделывать до бесконечности. А бедный Жозя терпел и не покидал меня. В конце концов, ему надоедало крутить головой, и он просто сидел с завёрнутыми ушами и тихо урчал. Меня такое спокойствие кота не устраивало, и тогда я дул ему в ухо, и всё повторялось снова, пока кто-нибудь, сжалившись над животным, не забирал его от меня.

На улице Жозя в руки чужим не давался. Но после одного случая перестал доверять и мне. В нашем дворе находилась общественная летняя кухня, представлявшая из себя навес и угольную печь с несколькими конфорками и большой духовкой. На ней постоянно кто-то что-то варил, жарил или выпекал. Однажды я гулял со своим котиком поблизости от кухни. Пышнотелая соседка по фамилии Куликова то ли от скуки, то ли из подлости характера решила над ребёнком подшутить.

– Вова, а давай из твоего кота сварим суп! – предложила она. – Ох, и супчик будет – наваристый, жирный, вкусный-превкусный!

– А как? – не понял я.

– А вон кастрюля, видишь, кипит? Бросай его прямо туда, – улыбаясь, пояснила женщина, показывая на большую кастрюлю с бурлящей водой, и подбодрила: – Давай, давай, не бойся! Хороший будет супчик!

Я по детской наивности доверился тётеньке и под её весёлые крики «держи, держи крепче!» попытался Жозю бросить в кипяток. Но животное было умнее и меня, и этой глупой тётеньки. Вырвавшись из моих некрепких рук, сделав всё, чтобы меня при этом не поцарапать, кот отбежал на почтительное расстояние и с укором смотрел на меня, как бы спрашивая: «За что?». До сих пор помню этот взгляд. Конечно, тогда я этого не понимал: было мне всего около трёх лет. Но неужели взрослая женщина могла не соображать, чему она подвергает ребёнка и кота?

Дома у нас с Жозей всё было по-прежнему, но на улице ближе чем на метр он меня к себе не подпускал.

В конце пятидесятых в наш городок нагрянула беда: нашествие крыс. Люди делали запасы на зиму, наполняя погреба картошкой и другими овощами. Годы, надо сказать, были небогатые на продовольствие, и делить его с серыми прожорливыми хищниками никому не хотелось. Нас выручил Жозя. Открыв горизонтальную дверку погреба, которую в наших краях называют «ляда», отец оставил усатого охотника в сарае на ночь. Утром пошёл проверить результат – и ахнул. Девять огромных крыс лежали ровным рядом на полу сарая, а Жозя с гордым видом сидел возле трофеев и будто ждал момента, когда оценят его работу. Отец взял кота на руки, принёс его в дом и поделился с нами увиденным. Мы все тут же бросились смотреть на подвиг нашего четвероногого спасителя. Не прошло и получаса, как наш сарай стал местом паломничества соседей. Мужчины взирали на задушенных и аккуратно уложенных крыс с восторгом и любопытством, а женщины – с неподдельным страхом и даже ужасом. А на следующий день к нам заявился всё тот же сосед дядя Федя и начал издалека: