Передо мной лежала песочная, с золотинкой, таёжная тропинка – дорожка, вечерняя прохлада манила прогуляться, подышать.
Времени ещё до бани хватало, первая партия не домылась, и я решил пройтись.
Не успел сделать и десяти шагов, как вдруг на пути моём, неизвестно откуда, возник, довольно крупный волк!..
Зверь, однако, не проявляя агрессии, сидел посередине дорожки и с интересом разглядывал незнакомца, склоняя большую голову на манер собаки.
Я хоть и знал как вести себя при встрече с незнакомой псиной, струхнул, на меня смотрели пронизывающие глаза волка, а это совсем другое ощущение. Сердечко моё, известное дело в пятки скатилось, ноги приросли к земле, я потерял чувство времени и пространства.
Это был шок, чистой воды – страх, защитная реакция организма.
Каждый раз, испытав подобное, я размышлял, отчего эта защита срабатывает так, что парализует волю, лишая возможности защищаться?
Неожиданно зверюга, завиляв хвостом, сорвался с места и побежал… прямо на меня!
Я обмер, похолодев от страха, зажмурив глаза, подумал – всё, каюк командировке! Ничего иного в голову тогда отчего – то не пришло, а именно это мелькнуло.
Смех, да и только.
А волк, чуть не сбив меня, проскочил мимо с радостным визгом. Обернувшись, я увидел Сафонова, с красным лицом после парилки, тискающего в своих могучих руках серого аборигена.
– Ай, ай, признал, признал!.. Ишь ты, заматерел – то как!? – теребя за ушами хищника, похохатывал начальник.
– Угадай, как зовут нашего зверя? – обратился с вопросом ко мне Сафонов, и, не дожидаясь ответа, поигрывая с четвероногим другом, представил – Вот прошу любить и жаловать, зверь по кличке Цербер!
А, каков? Ведь, правда, красавец? – швырнув палку далеко в кусты, – интересовался егерь, командуя: – Апорт! И Цербер в три прыжка скрылся в кустах.
– Что, малёха сдрейфил? Ничего, бывает. Зато он тебя, брат, признал, а это чего – то, да стоит. Обвыкнитесь, притрётесь.
А Цербер уж тут как тут, то на передние лапы припадёт, то запрыгает вокруг Сафонова весело прискуливая, приглашая человека поиграть с ним.
– Вот чё, соскучился, значится, бродяга? Но, будя, хорошего помаленьку. Делу время… Место! – властно скомандовал егерь, – и зверь послушно лёг подле крылечка нашего жилого домика – штаба.
– Всё, стало быть, мы попарились, ваш черёд. Долго только не чухайтесь, ужинать пора, потом пятиминутка и на боковую, утро вечера мудренее, – и призывно свистнув мужикам, распорядился на счёт еды, да что бы и про пса не забыли, голодный, поди, заботился егерь о животном.
Такой фейерверк впечатлений и ощущений как в этой моей поездке, я боле уже никогда не испытывал, к великому сожалению.
Есть что вспомнить!
Помывшись, перекусив, чем Бог таёжный послал, мы собрались на крылечке на пятиминутку, выслушать план действий на завтра и ближайшее будущее, который собирался изложить Сафонов.
Пока егерь чего – то там доделывал, мы, ожидая выхода «государя» к народу, посмеиваясь и балагуря, курили.
Наконец вышел начальник и начал с места в карьер – Работы, братва, много, сами знаете. Не прохлаждаться прибыли, это понятно.
Инспекция это вам не хухры – мухры, дело серьёзное.
Браконьерчики – то, небось, соскучились.
Худо вот только, связь с вертушкой пропала, Витёк, займись. Без них мы как без рук, – раздумывая, сделал паузу Сафонов и далее продолжил —
Без борта, мы как в ловушке у чёрта, а с бортом, уроем любого чёрта! – улыбнувшись, подмигнул шеф.
– Это точно, – с ответной улыбкой отозвался Витя – молчун, почёсывая затылок.
– Пойду, гляну чего там… – хотел было смыться Витя, да посмотрев на егеря подумав, сказал —
А вообще – то и после можно… – надвинув на глаза кепку, принял прежнюю позу Молчун.
Я волей неволей приглядывался к людям нашей команды, и всякий раз открывал что – то новенькое в членах славной таёжной дружины.
Каждый в отдельности, представлял собой – таёжника, как говорится, до мозга – костей! Он и отменный стрелок, и знаток премудростей лесных, и спасатель, и лекарь по необходимости, и ещё Бог весть что!..
Все мои товарищи были людьми честными, благородными, надёжными, преданными делу своему и долгу люди, настоящие профессионалы!
Я поневоле сравнивал себя с таёжными братьями и, находил, что мне до них, пожалуй, ещё тянуться и тянуться!..
Зато, успокаивал я сам себя, есть куда двигаться, – умнеть, учась уму – разуму у бывалых мужиков.
Так незаметно, без принуждений, втягивался я в таёжную жизнь.
Читать дальше