Сидеть на крутом берегу, покрытом мягкой зеленью и цветами, было одно удовольствие. Никакому ковру самой искусной выделки не сравниться с этим благоухающим живым покрывалом. Легкий ветерок освежал лицо Тенгона, унося вдаль его мелодичную молитву. Солнце весело сияло в бездонно-синем небе, и миллионы лучей отражались золотыми бликами на поверхности воды.
Первые сутки ретрита прошли легко, и юному монаху даже подумалось, что на самом деле его задача – сущий пустяк. От гордости он стал раздувать щеки и задирать нос, словно петух перед курами. «Я такой грозный, что уже одно мое появление разогнало всех духов в округе», – воображал он, хмуря брови и обводя пространство вокруг себя надменным взглядом.
Воображение Тенгона разыгралось настолько, что даже земной шар представлялся ему маленькой тележкой, которую он попирает своими ногами. Одно лишь было досадно – Гуру, его Учитель, не мог видеть его, несравненного Тенгона, на вершине величия и могущества.
Однако к концу второго дня у Тенгона начался упадок сил. То хотелось пить, то есть, а то и вздремнуть. Он размышлял: зачем ему обременять себя какой-то практикой, ведь он и так могуч и непобедим? Только мысль, что нужно показать свои незаурядные способности Учителю, вновь и вновь пробуждала сознание Тенгона и заставляла его продолжать молитвы.
К концу второй ночи речь Тенгона стала невнятнее, а из глубин сознания начали появляться устрашающие образы. Ему стало чудиться, что все вредоносные духи земли объединились против него и окружают со всех сторон, чтобы растерзать. Он тряс головой, стараясь отогнать видения вместе с одолевающей дремотой.
Тенгон мечтал о том времени, когда, закончив этот ретрит, он выспится. Он будет беспробудно спать целые сутки, нет, целых трое суток. Доступная каждому возможность немного поспать казалась ему сейчас величайшим счастьем. Он начал считать часы, оставшиеся до конца ретрита. Но время, как назло, не желало бежать быстрее. Наоборот, оно как будто застыло, и казалось, что так будет продолжаться целую вечность.
Страхи и переживания истощали душевные силы Тенгона. В довершение всех бед, ужасный кровопийца-ракшас в виде комара уселся ему на нос. Комара было никак нельзя согнать, потому что руки по правилам ретрита не должны были совершать лишних движений. Юный йогин уже был готов отдать все на свете, лишь бы комар убрался с его носа. Он был на грани отчаяния. От прежней гордости не осталось и следа. Глубоко раскаиваясь в своей глупости, Тенгон ощутил, насколько он слаб и никчемен, если даже маленький комар может доставить ему ужасные страдания!
Но как только боль и раскаяние очистили его ум, лицо его прояснилось. Он вспомнил своего Гуру-Учителя, его доброту, мудрость и щедрость, и взмолился о помощи. В своей молитве Учителю он просил прощения за свою самонадеянность и обещал обязательно довести этот ретрит до конца, если сейчас же уменьшатся его муки.
Словно в ответ на его мольбу забрезжил рассвет, и вместе с восходом солнца в ослабленное тело Тенгона влилась живительная энергия. Даже комар оставил его в покое, и жизнь вновь показалась полной чудес и радости. Преисполнившись энтузиазма, Тенгон ревностно прочитал положенные молитвы, старательно исполнил практику и провел визуализацию Божеств.
После предутреннего покаяния ум Тенгона был чистым, было легко и спокойно. Неожиданно в его незамутненном желаниями плоти сознании появились сомнения. Достоин ли он быть учеником у своего Гуру-Учителя? На верном ли он пути? Может быть, у него совсем другое призвание? Тенгон уже не знал, правильно ли он выполняет практику, сможет ли он закончить ретрит.
Сомнения сделали голос Тенгона нерешительным, а движения – неловкими, в горле пересохло. Потом его бросило в жар, и как бы сквозь пелену, перед его внутренним взором стали появляться лица родителей, упрекающий взгляд Учителя и даже его собственный труп. От этого видения его сначала охватила тоска, а затем апатия ко всему вокруг. Она будто накрыла его лицо мягкой, не пропускающей воздух подушкой. Тенгон словно в трансе механически повторял слова молитвы.
С наступлением сумерек Тенгон снова начал клевать носом. Но стоило ему сделать паузу больше положенного, как он получил пощечину неимоверной силы. Колокольчик и ваджра выпрыгнули у него из рук, а его самого отбросило в сторону. От ужаса глаза его сделались круглыми, как тарелки. Тенгон начал подбирать свои вещи. Щека распухла и стала пунцовой.
Читать дальше