Канта Ибрагимов - Седой Кавказ. Книга 2

Склонив голову, спешной походкой хозяйка дома заторопилась к выходу, не обращая внимания на гостей, не прощаясь ни с кем, ничего не говоря. Ныне ей плевать на эту толпу подхалимов, впрочем, как и им в ее адрес завтра – в случае огласки подлинных результатов голосования.

Бразды правления взял в свои руки вышедший к гостям Докуев. Он выдавил подобие улыбки, сдержанно поблагодарил всех за оказанную честь, давая знать, что пора по домам.

– Что-нибудь случилось? – окружили его встревоженные гости.

– Все в порядке, – уходил от вопросов Албаст, стоя, с жадностью уминая очередное десертное блюдо.

Гости, опережая друг друга, кинулись к выходу, как из прокаженного дома, понимая – что-то случилось сверхсерьезное, неладное, что пребывание в этом доме может негативно сказаться на их дальнейшем благополучии и даже на благопристойности.

– Такие подарки принесли, а нас даже не поблагодарили, – негодовала за воротами одна гостья.

– А я, дура, любимое колье отдала!

– Просто хамство!

– А что еще от нее можно было ожидать?! Султанов был прав.

– Поторапливайтесь, – недовольный мужской голос из машины.

Машины разъехались. Дом погрузился во мрак, и только где-то в глубине внутренней комнаты тускло обозначился свет ночника.

Довольно быстро Малика возвратилась. Не прикрывая калитку, тяжело дыша она ввалилась в дом.

– Альфред! Альфред! – крикнула она. – Папа сказал…

– Не шуми, – резко оборвал ее вышедший навстречу муж.

Держа за локоть, он повел супругу в дальнюю комнату, в спальню. Не успели прикрыть дверь, как Малика начала скороговоркой:

– Оказывается, папа в курсе. У него поднялось давление, и он лежит, – от учащенного дыхания ей тяжело говорить. – Он просит тебя сделать все, что возможно.

– А что я могу сделать? – развел руками супруг.

– Боже! – наверное, впервые в жизни искренне взмолилась Малика. – Ну, помоги же ему!

– Оставь Бога в покое… Что он конкретно сказал?

– Сказал, чтобы ты предложил членам комиссии вот столько, – она выдвинула вперед пальцы одной руки.

– Что он с ума сошел? Да я уже столько истратил на агитацию.

– Ну, пообещай в два раза больше!

– Я обещал! Боятся!

Наступила пауза. Супруга впилась в глаза мужа, он отвел взгляд.

– Ладно, постараюсь, – тихо пробурчал Албаст, и очень тяжело вздыхая, – а если и на это не согласятся?

– Я от себя добавлю им еще вот столько! – загорелись глаза Малики.

– Не надо от себя! Откуда у нас такие деньги? Еле-еле этот дом достроили.

– Ну, считай, что папа даст.

– Ради него, и главное тебя, сделаю все, что возможно и невозможно. Ты знаешь, как обрадуется всякая мразь, если наш папа не пройдет? Это ведь конец! Да сам он такого удара не вынесет.

– Конечно, не вынесет, – преданно глядит в глаза мужа Малика; она в восторге от него, ласково прильнула к нему всем телом, теплым дыханием обдает его грудь. – Альфред! Мой милый Альфред! Мы так верим в тебя! Я так люблю тебя! Ты такой…

– Перестань! – негрубо отстраняется муж. – Мне пора ехать, надо до рассвета успеть.

– Да-да… Поторопись… Не жалей сил и самого себя! Ведь папа столько для тебя сделал, так любит тебя!

– Да, он замечательный человек, – двинулся к дверям Албаст. – А я еще раз убедился, что народ просто быдло и сделанного добра не помнит!

Во дворе Албаст неожиданно замешкался, его осенило.

– Малика! – обернулся он. – А ну-ка быстро в багажник всю еду и выпивку. Где мой фонарик? Принеси пистолет, на всякий случай.

Прибыв на окружной избирательный участок, Албаст первым делом вызвал на улицу полусонных членов комиссии, заставил занести в актовый зал райисполкома всю привезенную снедь и выпивку. Члены комиссии, специально подобранные и заранее задобренные Докуевым сельские интеллигенты, живущие на одну зарплату и любившие на халяву выпить – потенциальные алкаши, неудачники в жизни.

После нескольких рюмок Албаст отводит в сторону председателя окружной комиссии. Большой начальник шепотом делает внушения подвыпившему подчиненному.

– Нет, Албаст, – от сна и хмеля заплетается голос. – На это я не пойду, да и никто не посмеет подделывать бюллетени.

– А итоговый протокол?

Долгая пауза.

– Получишь… – и Албаст шепчет на ухо фантастическую для сельского интеллигента, завуча профтехучилища, сумму.

– Протокол смогу, – решительный ответ Докуеву.

– Вот и прекрасно, – свободно вздохнул Албаст и, оборачиваясь к остальным членам комиссии, громко сказал: – Чтобы мы спокойно провели остаток ночи, давайте перенесем все бюллетени на первый этаж в кабинет завхоза.