Виктор Минаков - Загогулина. Рассказы, фельетоны, памфлеты

– Ну, действуйте. Готовь там машины, а он – кивок в сторону Афанасия – он сейчас подойдет… Организуйте ему там ночлег и столовую…

Кусаев повторил, что все сделает, и ушел. Афанасий подписал договоры и возвратил их начальнику.

– Теперь подписывай ты, ставь печати…

Лемех снисходительно усмехнулся, достал из сейфа печать и тиснул ее на свою подпись. На меня – ноль внимания. Я чувствовал себя гадко, стоял, как оплеванный.

– Вот тебе экземпляр, – Лемех продолжал говорить с Афаеасием. – Чего еще от меня тебе требуется?

– Пока ничего… Сегодня четверг?.. Готовь к понедельнику деньги…

– Так ты, Михалыч, не едешь? – Афанасий повернулся ко мне.

– Не едет! – ответил за меня Лемех. – У него другие дела!.. У тебя там помощников хватит… Или он тебе нужен?.. Нет?.. Ну, тогда все свободны!

Если появление язвы связано с сильными переживаниями, как это утверждает Нина Петровна, то моя язва возникла именно в тот момент. Даже сейчас, в больничной палате, вспомнив свое состояние под испепеляющим взглядом начальника, я почувствовал щемящую боль в том самом месте, где расположен желудок.

Что я мог тогда ему возразить? Ведь он меня ни в чем словами не обвинял. Не будешь же объясняться на взгляды!..

Я вышел из кабинета и долго стоял у окна в своем отделе, наблюдая, как на бортовой Зил загружают трубы, шланги, какую-то проволоку, как Афанасий садится в «козлик» Кусаева и они отправляются с базы. За ними выехал Зил и, помахивая ковшом, колесный экскаватор «Беларусь».

«Он, помнится, экскаватор не называл», – подумал я отрешенно, и меня опять захлестнули мысли о том, что я выгляжу в глазах Лемеха отпетым мошенником.

На другой день утром Кусаев докладывал:

– Доставил, устроил. Передал Шакину все, что вы поручали. У него там дела – совсем швах! Целую гору песка вокруг здания наворотили, а в колодце его уровень – тот же… Как Шакин увидел, кого я ему привез на подмогу, глаза у него стали круглыми: Афанасий очень непредставительно выглядит… Афанасий все спрашивал: почему не поехал Владимир Михайлович?

Я во время доклада Кусаева находился у Лемеха и прямо физически чувствовал, как начальник своей ехидной ухмылкой сдирает с меня шкуру.

– Ничего, – сказал он, – Владимир Михайлович такому специалисту не нужен, ведь верно?..

Я пожал плечами.

– Вам виднее… Я вам говорил о нем свое мнение, но вы велели его привезти. Вы сами решили о его привлечении.

– Ну, хорошо, хорошо. Разбор полетов, как говорят авиаторы, будем делать потом, после полетов. Подождем, что привезет Шакин оттуда… Кстати, как там они?

– Делают вид, что работают. Черпают потихоньку, а больше – пьянствуют. Знают, что работа их бесполезна…

Я понимал, что попытка отмежеваться от Афанасия теперь мне ничего хорошего не принесет: в случае его неудачи, а она казалась мне почти стопроцентной, Лемех только укрепиться в своем подозрении против меня. Но что оставалось мне делать? А ведь я говорил только правду…

Потянулись невыносимо кошмарные дни, ночи были еще тяжелее.

Шакин появился на базе в конце понедельника, Он сиял, как медный начищенный таз. Лемех нас (Кусаева, Шакина и меня) немедленно вызвал к себе.

– Рассказывай! – потребовал он, усадив Шакина перед собой. – Мы все тебя внимательно слушаем!

Шакин ослепительно улыбался.

– Считаю, что завтра закончат!.. Ну и мужик!!! Я-то думал сперва, что он – забулдыга, так оно, наверно, и есть: бутылку каждый вечер высасывал, но и по делу он – зверь!

– Ты давай толком докладывай! – перебил его Лемех. – Какой-то эффект действительно есть?

Он озадаченно посмотрел в мою сторону, и я почувствовал, как с меня отстают пласты липкой грязи.

– Не то слово! – Шакин захлебывался от восторга. – Они сегодня зачистили так, что мы смогли этот шов зачеканить. Я на чеканку своих работяг поставил: они напортачили – пусть теперь и сами исправят.

– Что, что?! Уже добрались до свища?! – Лемех подался вперед.

– Ну да. Добрались. Только свищ там большой, почти в треть диаметра. Начали с одного конца зачеканивать, а в него ил так и прет, ноги заваливает моментально! Ну ничего, в крайнем случае, они еще разок откачают.

У Лемеха, Кусаева, да, наверно, и у меня лица вытянулись от удивления. У меня душевная тягостность сменялась чувством обиды на Лемеха.

– Что же он там такое придумал? – проскрипел голос Кусаева.

– Не знаете?.. Все оказалось так просто!.. Это – метод эрлифта! Его применяют на буровых, на рудниках, да еще много где! Мы тоже его изучали когда-то.