Юлия Соловьева - Под кроной памяти

А позади оставались широкие поля, прикрытые темной вуалью ночи, посеребренные лунным светом. И над полями этими таяло эхо неистового веселья, смешанного с отчаянием.

– Куда ты вышел? – повторил Генти.

– Я вышел за ворота, Генти, – ответил Велибор неприветливо и тихо.

Он поежился и поправил шарф, закрыв им часть лица.

– Что? – удивился тот.

– Ты, видимо, хотел спросить, для чего я вышел?

– Я так и спросил, вообще-то, – криво усмехнулся Генти, подойдя ближе неуверенной походкой.

– Я вышел подышать свежим воздухом, Генти, – ответил Велибор, демонстративно набирая полную грудь. – Воздух этим утром необыкновенно свеж!

Велибор подавил в себе призыв тошноты и нерешительно попятился.

– Да ну? Какой еще свеж? Воздух как воздух, – резко возразил парень.

Один из его собратьев зажестикулировал, изображая что-то ведомое им одним, на что Генти громко рассмеялся, кивнул и сделал ответные пару жестов.

– А книга твоя… это самое, где? – спросил Генти заплетающимся языком.

– У меня их много, Генти, неплохая домашняя библиотека, есть очень редкие издания, и все-все мои, например… – Велибор сложил молитвенно руки, – впрочем, какая тебя интересует?

Троица смотрела на него в упор, все они ехидно улыбались.

– Какая вас интересует? – переспросил он, обращаясь уже ко всем.

– Ты же, типа, говорят, что вроде как писатель… писать тут приехал… твоя книга, понимаешь? – пояснил Генти.

– Ах, да!

Велибор почувствовал, как нервно встрепенулось его сердце. Все эти случайные кратковременные встречи с тремя собратьями очень тревожили его, эти люди казались ему неуместными, непонятными и неподходящими для его реальности.

«Но реальность предлагает свое… – подумал Велибор и прикоснулся к холодному стволу рябины, – всегда, когда вижу их, мне вспоминается мышиный король из сказки Гофмана о Щелкунчике, – Велибор изящным движением сорвал двумя пальцами огненную ягодку рябины и приблизил ее к глазам, – никак не получается скорректировать свои ассоциации, а так жаль».

– Эй! Ты чего задумался так? – удивился Генти. – Это же просто вопрос!

Велибор посмотрел на три пары глаз, веки которых от усталости медленно опускались и поднимались, а зрачки с трудом фокусировались на предметах.

«Совсем одинаковые, – решил Велибор, – взгляд, телосложение, даже эта стрижка „под горшок“ у всех троих. У одного только эта нелепая соломенная шляпа».

Велибор шумно выдохнул и резким движением отбросил ягоду рябины в сторону.

– Книга не готова, господа, – с расстановкой ответил он, – она даже не начата, поскольку большая ее часть всё еще здесь, – медленно поднял руку и слегка постучал указательным пальцем по лбу.

– В голове остальное у него, – пояснил Генти.

– Надо же, у него там что-то есть, кроме желания выпендриваться, – заявил парень в соломенной шляпе. – Ничего себе!

– А мы идем с работы, опять пршут делали, – сказал другой, пошатнувшись. – А вчера в ночь пришлось работать на винограднике!

Велибору тяжело удавалось сдерживать желание уйти, и он переминался с ноги на ногу.

– Виноград… – повторил он, – что вы с ним там делаете?

– А что обычно делают на виноградниках? – вскипел Генти. – Много чего!

– Обрезают ветки, например, – сказал парень в шляпе. – Подвязывают… Только это дневная работа.

– Мы в ночь работали! – добавил третий. – Устанавливали масляные печи, чтобы виноград не замерз.

– Печи, значит, устанавливали, – сказал Велибор, – ясно. Это хорошо, хорошо, что вы их установили… А почему вы здесь? В Албании, кстати, сельское хозяйство на высоте.

– Мы работаем! Это ты ходишь целыми днями, пишешь… умничаешь! А что-то есть еще нужно… а то…

– Как гласит старинная черногорская пословица: «Человек родился усталым и живет, чтобы отдохнуть», – объявил Велибор.

Парень замер с вытянутой рукой, сбившись с мысли, и Велибор смотрел на него с горечью и страхом.

«Вот он, памятник человеческому невежеству», – подумалось Велибору, и уголки губ его чуть заметно приподнялись, а возле глаз образовались тоненькие морщинки.

– Что я хотел сказать-то, значит… – напрягся парень, растерянно смотря в небо ясными глазами.

Но Велибор уже не слышал слов, произнесенных Генти и его собратьями. Он смотрел невидящим взором и слушал свой внутренний голос.

«По-детски протянутая рука… – подумал Велибор, – он ждет, что вселенная ниспошлет ему словарь, – Велибор наклонил голову вбок, пристально наблюдая за человеком, стоящим перед ним, – и среди тысяч слов он подыщет несколько нужных и скажет так, как хотел».