Максим Долгов - Сезон охоты

Он спустился по склону к поваленному дереву. Озеро по периметру было усыпано, жухлой листвой, но по центру, все еще сохранялась довольно-таки чистая вода. Матвей, огляделся и, набрав полные легкие, выкрикнул.

– Кряква! Ты где?

Он присел на корточки и стал бить ладонью по воде. Всплеск разносился эхом по водной глади и вскоре Матвей услышал знакомое кряканье, идущее со стороны камышей. Улыбнувшись тому, что птица все еще здесь, он поспешил вдоль берега, раскрыв рот от удовольствия.

Утка плавала между тростниками сухого камыша и, приблизившись к ней на максимально возможное расстояние, Матвей, опустившись на колени, отломил небольшой кусок хлеба и бросил его в воду.

– Ешь, Кряква, – сказал он и утка настороженно отплыла в сторону от угощения, словно пытаясь спрятаться в камышах. Она никогда не брала еду сразу, но обязательно возвращалась к ней, как только Матвей отходил на несколько шагов от края озера. Накидав хлебных мякишей в воду, он, стараясь не делать резких движений, отошел назад и, сев возле дерева на землю, стал наблюдать. Холодный ветер одним мощным порывом раскачал деревья, сопровождаемый хрустом ветвей и среди этого разносящегося по лесу звука Матвей расслышал несколько глухих ударов. Они не были похожи на звуки природы, скорее в них ощущалось человеческое вмешательство, словно кто-то, размахивая топором, рубил ствол дерева.

Парень поднялся на ноги и посмотрел в сторону, откуда, по его мнению, шел звук. Он, не переставая, растирал руки, словно они мерзли и звук глухих ударов повторился вновь.

Бросив беглый взгляд в сторону дикой утки, все еще не решившейся собрать хлеб с поверхности воды, Матвей направился в сторону от озера, туда, где через пару десятков метров начиналась лощина, густо поросшая дикой ежевикой. Уже три года подряд Матвей спускался в ее низину, чтобы, удобно устроившись среди вьющегося растения насладиться вкусом лесных ягод. И хотя они были намного мельче тех, что продавались на рынке, выращенных в теплицах, вкус доставлял мальчику массу удовольствия.

Стараясь высматривать среди деревьев источник звука, он неторопливо пробирался вперед, перешагивая через сухие ветки. Хорошо ориентируясь в лесу, Матвей сумел достаточно быстро определиться с направлением. Здесь было немного мест, куда приходили люди из города, чтобы нарубить дров для костра. И, преодолев расстояние в сотню метров, он замер за деревом, опустившись вниз и наблюдая за человеком в длинном черном плаще.

Он не был похож на лесоруба, скорее на человека из большого города. Расстегнутый плащ, после каждого резкого движения раскрывал под собой одежду, которая больше подходила офисному работнику. И пускай Матвей не знал, что существует такая профессия как офисный менеджер, он все же сумел понять, что этот человек приехал к ним издалека.

Белая рубашка, с расстегнутыми двумя верхними пуговицами и черные брюки, испачканные от влажной растительности, ровно, как и туфли выглядели в лесном интерьере, словно иноземные гости. Но не внешний вид незнакомца заставил Матвея притаиться за деревом, а то, чем этот человек занимался. Вопреки всем ожиданиям в его руках был не топор, а штыковая лопата, которой мужчина усердно копал яму, постоянно борясь с корнями растений, сросшимися под землей, словно один большой узел.

Матвей, прикусив зубами, большой палец правой руки, наблюдал за человеком, до тех пор, когда тот, выкопав достаточно глубокую яму, откинул лопату в сторону. Мужчина вынул из кармана носовой платок и вытер им с лица капли пота, затем, наклонился вниз и поднял с земли достаточно громоздкий предмет, завернутый в черный полиэтилен. Корчась от тяжести, он подтащил его к краю ямы и вынул из кармана плаща складной нож.

Наблюдавший за ним мальчик в этот момент ощутил чувство тревоги, при виде блестящего лезвия. Для него нож, являлся самым опасным оружием, и Матвей боялся ножа с тех пор, как отец в очередном приступе, начал размахивать кухонным тесаком выкрикивая проклятия и стараясь задеть затупленным лезвием образы, которые он мог видеть только сам. После того дня, Матвей часто просыпался ночью от кошмара, в котором лезвие все-таки достигло своей цели. Но он знал, с чем именно боролся его отец и эти образы, часто досаждали не только Ивана Астапова, но и еще нескольких людей живущих по соседству.

Мужчина вспорол ножом полиэтилен и, развернув его в стороны, убрал нож, затем обойдя сверток, потянул за края пленки и в яму свалился труп человека.