Анара Ахундова - Отныне и навсегда

И так продолжалось изо дня в день. Пока однажды не произошло кое-что очень странное. Человек как всегда пришел домой с работы, приготовил ужин, поел, погладил себе чистенькую рубашку на завтра, подошел к окну и после отправился считать сборщиков винограда. Одного не хватало. Сначала он не очень удивился. Иногда такое бывало с ним, когда он уставал, например, и мог пропустить одного-двух. Он пересчитал повторно, но снова вышло двадцать пять, а не двадцать шесть. Человек велел себе быть внимательным и снова взялся за дело. Но один сборщик винограда все никак не хотел пересчитываться. И человек даже не мог понять, которого именно не хватает. Он вглядывался в картину, но не мог заметить бреши в ней. Куда же тот подевался? Человек продолжал считать до тех пор, пока картина не поплыла у него перед глазами. Двадцать пять. Их было двадцать пять. Человеку стало душно, он сел прямо на пол и тяжело задышал. Ему казалось, что потолок давит на него и вот-вот расплющит в лепешку. Цепляясь за стену, он все же встал, медленно подошел к окну и распахнул его. Свежий воздух хлынул в комнату. Приятный, чуть прохладный вечерний воздух. Человек стоял у окна, опершись о подоконник, и дышал. Там, внизу, напротив, гудело кафе. Он думал, что вот-вот умрет. Но он не умер. Вскоре ему стало легче. Он отошел от окна, снова вернулся к картине, посмотрел на нее, не пересчитывая более сборщиков винограда. Он кивнул головой несколько раз. Затем надел выглаженную рубашку, пальто и шляпу и… вышел на улицу.

– Ты помнишь? Помнишь, каким был мир? Как ярко светило его солнце! Каким высоким, каким пронзительно голубым было небо! И как сладкозвучно пели птицы… А какие были дожди! Как шумно и яростно проливались они. Как величественно громыхали громы. Какими ослепительными были вспышки молний. А как мы ходили! Мы почти не касались ногами земли. Мы были легки и беззаботны и всегда смеялись и смеялись. Ты помнишь, какими красивыми были люди? Как они чудесно одевались? Как разговаривали? А какие были зимы! Снега было так много. И был он таким чистым. А как мы танцевали! Боже! Мы могли протанцевать всю ночь. Всю ночь напролет! Всю ночь…

– Глупый ты старик. Этот мир совсем не изменился. Просто тогда мы были молоды. И все вокруг казалось таким необыкновенным. Погляди! То же солнце светит и теперь. То же небо над головой. И птицы поют точно так же!

– Значит, все это померкло. И ничто не радует… если в это мире больше нет тебя.

– Но я живу именно тогда, когда ты радуешься! Ведь теперь я – часть тебя. Как же ты этого не поймешь! Ищи меня в том, что так любил. Во вкусе шоколадного мороженого. В солнечных бликах на поверхности пруда. В аромате сирени и жасмина. В шорохе ветра, забравшегося в кроны тополей. В детском смехе. В прелести тихого утра. В старом французском кино. В звездах на небе. В звоне колоколов. Ищи меня там, где был счастлив. Ищи меня в своем сердце.

– Кажется, я вижу, как трава наливается соком и краской…

И пронесся по миру слух о близости страшного часа. О том дне, когда все вокруг поглотит тьма. В панике стали люди метаться, не зная, что делать и как быть. Они принялись скупать свечи и керосин, запасаться дровами, спичками и провизией.

А страшный час был не россказнями. И когда он действительно наступил, горько пожалели те, кто не верил слухам. Стали они ходить по улицам с последними огарками и головешками, звать на помощь соседей, стучаться в их двери. Но те крепко заперлись в своих домах. «Как бы самим хватило! А тут еще делись…. Сами виноваты, думать нужно было!»

Однако свечи и лампы гасли, дрова не занимались, еда исчезала прямо на глазах. И вскоре запасливых тоже настигла тьма.

Не зная иного выхода, высыпали люди на улицу и встретили тех, кто некогда просил их помощи. «И поделом вам! Так-то! Будете знать!» «Так это вы во всем виноваты! Вы крали нашу еду и портили наши дрова!» Они ненавидели друг друга. И тьма сгущалась вокруг них.

И пропали бы они вовсе, если бы не огонек надежды, что показался вдалеке. То был дом, что на окраине. Сквозь окна его брезжил свет, а из печной трубы валил дым. Люди, позабыв обо всем, пошли к этому дому. Только ступили они во двор, а дверь уже раскрылась – даже стучать не пришлось.

– Входите! Входите! – прокричал им с порога хозяин.

И они вошли. Дом этот не был велик. И в нем уже находились люди: семья хозяина и те, кого он успел приютить. Однако, тесно здесь не было. И вновь пришедшие дивились этому и не понимали, что добро не имеет границ. Хозяйка усадила всех за длинный стол и подала ужин. И гости поражались обилию и разнообразию блюд. И не понимали, что щедрость не знает предела. И, наконец, в доме этом не было ни одной свечи, ни одной лампы. А он был полон света. В очаге тлели всего несколько хворостинок, а тепло расходилось повсюду. И вдруг поняли они, что источник этого света – сердца хозяев. И сделалось им так мучительно больно, что разрыдались они и принялись просить прощения друг у друга.