Виктор Уськов - Коротенькие рассказики. Том II

– Папа, тебя в школу просят прийти…

– Опять что-нибудь натворил?

– Да нет… Там скажут. По учебе же.

Директор всё рассказал, как залезли, как оценок наставили, и говорит отцу:

– Хватит, отучился.

– Согласен, – говорит отец. Пришел домой.

– Пойдёшь со мной робить, – и запряг меня.

Утром рано:

– Вставай, Вовка, вставай! Подои коров.

Тогда у нас две было. Естественно, они телят принесли. Стал я за ними ходить. То да сё. Ну, думаю, учиться легче. А так прошло где-то две недели. Пойду-ка я в школу… И прямо к директору в кабинет:

– Примите обратно…

– Как я тебя приму, ты пропустил две недели. Я тогда повешаюсь и записку напишу, что вы виноваты…

Михаил Иванович задумался. Прошло с минуту, две. И говорит мне:

– Ладно, я приму, а там посмотрим.

Так я закончил семь классов на хорошо и отлично.

Брат был старше меня на четыре года. Поэтому я всегда и везде доверялся ему.

Мы запрягли лошадь в сани, положили кое-какие пожитки на дровни, поставили на вид; кое-что уложили в сено, и зачем-то зашли в дом – наскоро, но добротно сделанный из брёвен (благо, что жили в лесу). Зашли-то на минутку совсем! Глядь, а коня-то нашего нет! Нигде вблизи и на виду не было видно. Мы покричали-покричали:

– Жданко! Жданко! – поняли, что бесполезно орать в лесу. Мы не знали, что делать. Пацаны! Пацаны-то пацанами, а мы действительно не знали, что делать.

– Ты иди вперед, а я назад.

Но так действовали мы недолго. Поздней осенью рано и быстро темнеет. На небе в лесу стали видны звезды. Делать нечего, нам доверили лошадь, а мы её потеряли!

– Медведь или волки, может, испугали её, убежала так быстро? – сказал старший брат, обратившись ко мне. Через паузу:

– Идти надо быстрее домой, а то и нас потеряют.

И мы пошли по дорожке, еле накатанной. Шли-шли, брат Михаил ко мне:

– Вон, видишь? Два огонька – это волки.

В то время мы не знали, что глаза «горят» и у лисы. Может, поэтому глаза стояли на месте.

– Давай быстрее, – и прибавил ходу. Несмотря на то, что успеваю я за ним или нет. Но мы почти бежали. Светящиеся глаза перестали быть видны. Чуть замедлили шаг. Вот уже и окна домов кое-где видно.

– Ура! Мы спасены! – кричал я. Так мы дошли до дому. Дома ещё не спали.

– Чё это вы без лошади, вроде?

– Мы, пока в дом заходили, она куда-то девалась, – сказал Миша.

– А ну-ка, расскажите всё по-порядку. Миша начал всё сначала.

– Сейчас я схожу к Николаю, посоветуемся, что делать – не идти же выручать её, на ночь глядя! Вы пока не раздевайтесь, – сказал отец. Он ушел к дяде Николаю, который жил от нас через дорогу. Вернулся. И через минуту:

– Раздевайтесь и в постель.

И через минуту:

– Мать, покорми-ка чем-нибудь их.

Мы похлебали похлебки без мяса, лапши, выпили по стакану молока и полезли на печь. Там крепко заснули. Утром мы только проснулись, слышим:

– Где наши беглецы? Лошадь простояла стоя тихо всю ночь – зацепилась за сосну.

Мы с дядей Николаем на ней и приехали в лес. Снова. Дядя Николай и наш отец ещё вчера вымылись в бане. Нам отец говорит:

– А вам сегодня подтопят баню.

Мы гуляли в какой-то праздник. Вроде, был у нас праздник Октябрьской революции. И вот один мужик приревновал меня к своей жене. Забегая вперед, скажу, что они, примерно спустя год, разошлись. Две дочери уже, прилично взрослые, остались у неё на руках, в трехкомнатной квартире. Ну, это забегая вперед. А пока я лежу на тахте в другой комнате и слышу их разговор. Они были достаточно пьяны, а я достаточно трезв, потому и хорошо слышал. Один другому говорит:

– Ты дай ему как следует. Это первый ревнивец. Второй:

– Сейчас я ему покажу кузькину мать. Оба заходят ко мне в комнату. Я притворился пьяным и крепко заснувшим. Они-то помнят, что лежачего не бьют. С этим они и ушли. И ночью бы мне досталось, и пьянка была бы разрушена. Вот так меня спасло, что я притворился спящим и пьяным.

Во время ВОВ у некоторых хозяев бычки умели ходить в упряжке и ходили. У нас во дворе тоже был породистый пестрый бычок, которому имя дали Юнаш. Однажды из леса мы со старшим братом везли дрова. Воз, конечно, был меньше лошадиного, но всё-таки, это был воз. Человеку не увезти. Во всяком случае, долго. Приехали мы к воротам. Пока открывали ворота, пока то да сё, сани наши кованные прикипели. Вот мы ехать, а бычок не может воз с места сдвинуть. Мы его обхаживали и так и сяк – не мог он с места сдвинуться – и всё тут. Так мы в воротах долго стояли, мучились и бычка мучали. Но как говорится, а воз и ныне там. Пришла мать. Дернула за вожжи. Мама наша навалилась на головку саней, и воз легко пошел. Мы, как говорится, глаза вылупили. Столько мучились с возом дров, а тут он взял и пошел.