Геннадий Мурзин - Извивы судьбы. Современный любовный роман

27 августа, четверг. Собираю чемоданы. Завтра – на самолет. Улетаем. Всему приходит конец. Жаль расставаться с таким ласковым морем.

Сходила к горничной. В тайне от Алёшеньки. Сказала, что нечаянно испортила постельное белье, поэтому должна возместить ущерб. Горничная промолчала. Выписала квитанцию и я спустилась вниз, где заплатила. Потом получила свежее белье. Вечером мы во второй раз занимались любовью и тут (так мне показалось) страсти бушевали сильнее прежнего. Кстати. Простынку, слишком явное свидетельство утраты невинности, не выбросила, а аккуратно свернула и уложила на дно чемодана… Для отчета…

28 августа, пятница. Прощай, Черное море, и здравствуй, Москва!

В течение всего полета Вера грустно смотрела в иллюминатор и, о чем-то своем думая, молчала.

Алексей не лез с расспросами, в какой-то мере догадываясь о ее душевном состоянии. Ему ведь также было не по себе: вот-вот и они расстанутся; предстоит разлука не на час и не на месяц, а, как минимум, на год.

– Товарищи пассажиры! – послышался голос из динамиков. – Пристегните, пожалуйста, ремни. Наш самолет сейчас совершит посадку в городе-герое Москва.

Легкий толчок и самолет мягко покатился по бетонной полосе.

Вера шумно вздохнула. Алексей спросил:

– Моей богине тревожно было?

Девушка кивнула.

– На земле все же спокойнее, чем в воздухе.

Трап подали не сразу, поэтому минут пять пришлось ждать, сидя в креслах.

Наконец, они ступили на московскую землю, точнее, на твердь аэродромного покрытия. И тотчас же послышался мощный бас:

– С благополучным приземлением, доченька!

Вера вздрогнула, поглядела в ту сторону, откуда услышала знакомый до боли и такой родной для нее голос. Кинулась и обняла отца.

«Боже мой, – замелькало в голове Алексея. – Подумать даже не мог… Что отец Верочки и… Однажды, да, о чем-то таком обмолвилась: отец, дескать, тоже служит… Однако… Попробовал тогда расспросить, а она? Замяла разговор».

– Неужели соскучилась? – иронично спросил Василий Николаевич Горовой, легонько поглаживая по спине дочь.

– А как же! – Вера, отстранившись, спросила. – Почему ты здесь?

– Решил встретить мою ласточку. Не ехать же на автобусе.

Вера, отпустив отца, опомнилась, что все еще не представила героя своего курортного романа.

– Папуль, познакомься, – мой Алексей.

Василий Николаевич первым шагнул в сторону совершенно сбитого с толку парня и протянул руку:

– Здравия желаю, гвардии старший лейтенант, шутливо произнес Горовой.

Обменявшись крепким рукопожатием, Василий Николаевич обернулся к смущенно стоявшей в сторонке дочери.

– Уже твой, доченька? С какого времени?

Дочь опустила глаза.

– Это… оговорка, папуль…

– Однако, как понимаю, оговорка по Фрейду?

– Н-н-наверное, – промямлила дочь.

– Разберемся… позднее… Теперь же, – он протянул широкую ладонь в сторону стоявшего метрах в десяти от трапа сверкающего черным лаком автомобиля, – прошу в машину.

Открыл перед молодежью вторую дверцу.

– Но…

Вера юркнула в салон, а Алексей что-то хотел сказать, однако Горовой прервал:

– Отставить, гвардии старший лейтенант!

– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник!

– Вот, – Горовой, закрывая за собой переднюю дверь, довольно крякнул, – это уже по-нашему.

– Папуль, но Алёшенька хотел сказать…

– Знаю! – отрубил отец и заулыбался. – Алёшенька, значит? Отлично!.. Рад слышать.

Дочь ничего на это не сказала, а лишь покраснела и опустила глаза вниз.

– Так, ребятки, – потирая широкие ладони и продолжая добродушно улыбаться, сказал отец, – прямо по курсу… домой… Хозяюшка, пожалуй, заждалась, – Алексей хотел объяснить, что у него в гостинице забронирован номер, но ему не дали и рта раскрыть. – Вы, товарищ гвардии старший лейтенант, отныне поступаете в полное мое распоряжение и, слушать мое приказание, – ни на шаг от меня, ясно?

– Так точно, товарищ генерал-полковник!

«М-да, – подумал про себя Алексей, – в этой семье не рассусоливают».

Вывод Алексея оказался скоропалительным: как только грозный генерал, сопровождаемый молодежью, переступил порог своей квартиры, на глазах переродился. Перед вышедшей их встречать хозяйкой стал другим – на удивление добродушным.

– Докладываю, Клашенька, – мягко сказал он, шутливо приставив ладонь к козырьку генеральской фуражки, – поручение исполнил… Доставил обоих в целости и сохранности, – он обернулся, показывая рукой в сторону молодых, добавил. – Принимай сладкую парочку!