Простой вопрос ужасно взволновал Батенькова. Он вскочил из‑за стола и стал нервно ходить по келье из угла в угол.
– Да потому, что во главе стояли чистоплюи вроде Трубецкого! Ты представляешь: этот будущий диктатор даже не вышел на площадь! Полки ждали приказа на штурм Сената и Зимнего дворца, но его все не было. После полудня на площади собралась и толпа штатских. Петербургская беднота была готова нас поддержать. Но это испугало Трубецкого. Он боялся бунта черни больше, чем вас, Романовых.
Николая могли пристрелить сотню раз. Якубович вообще стоял в двух шагах от него. Лейб-гвардейцы обошли его стороной.
Он был нерешительным, но наши вожаки – еще более.
Царь не выдержал первым и послал конницу. Представляешь, гвардейцев повел в атаку Алексей Орлов. А его брат Михаил был активным членом Союза благоденствия. Брат – на брата. Но лошади скользили на обледеневшей брусчатке, и атака не удалась. Тогда Романов распорядился применить картечь.
У него было всего четыре орудия. Три на углу бульвара, где стоял сам Николай, и одно – возле канала, там командовал Михаил Павлович.
Палили с близкого расстояния, почти в упор. Первый выстрел угодил в карниз Сената, второй ударил в спину нашего каре. Началась паника и бегство. На площади осталось много убитых и раненых. Артиллеристы дали еще один залп по толпе, когда солдаты и штатские бежали по Исаакиевскому мосту. Верные вам войска вступили на площадь.
Рассказчик осекся, ибо заметил на лице старца странную ухмылку. Он уже изготовился в очередной раз наброситься на него с кулаками и произнес с угрозой:
– Чему возрадовался, Иуда? Что кровушка народная пролилась?
Поняв, каким будет продолжение, Федор Кузьмич поспешил успокоить гостя:
– Ты меня неправильно понял, Гавриил. Не над гибелью соплеменников я смеюсь, а над тем, как просто устроен наш мир. Однажды в Тильзите один энергичный новоявленный император мне рассказывал, как еще во времена Французской революции он спас Директорию и усмирил бунт черни. Способ один и тот же – КАРТЕЧЬЮ ПО ТОЛПЕ. А ты говоришь: республика, конституция, парламент! Если бы вы первыми подумали о картечи и победили, то стали бы тиранами еще хуже нас. За нами была двухсотлетняя история правления и хоть какое-то осознание ответственности за судьбу империи. Вы же, перешагнув через кровь, освободились бы от всяких обязательств. Вас бы тогда заботило только одно: как самим удержать власть, которую вы захватили.
– Неправда! – воскликнул декабрист. – Мы бы навели порядок в стране! Народ уже давно не нуждается в помазаннике божьем, в горностаевой мантии, ему нужен всего лишь выборный староста, который будет за жалованье служить ему верой и правдой.
– А не будет?
– Тогда изберем другого.
Старец улыбнулся, явно сомневаясь.
Батеньков вновь занервничал.
– Себя вспомни! Когда ты взошел на престол, сколько у тебя было планов, стремлений! А в кого ты превратился после победы над Наполеоном? В самодура, душителя свободы, своей набожностью прикрывающего самые черные дела. Ты просто выдохся. Никакой владыка не сможет править с полной отдачей четверть века. А будь эта должность выборная, на твое место избрали бы другого, достойного, человека.
– И ты думаешь, диктатор уйдет просто так? Даже Наполеон понял несбыточность этой конституционной сказки и стал императором.
– А до чего твоя семейка довела Россию, Александр Павлович! Вор на воре сидит и вором погоняет! – в сердцах воскликнул декабрист.
– Не называй меня так! – строго поправил его старец. – Тот человек давно умер. А меня зовут Федором Кузьмичом. Я всего лишь бродяга, не помнящий родства.
– Называйся ты, как хочешь, – согласился Батеньков. – Только жизнь вокруг от этого не изменится. Даже в Сибири, где никогда не было крепостного права, и то насадили свои воровские порядки. Каждое утро к дому губернатора стекаются купцы, чиновники, исправники, чтобы вручить его жене подарки. А потом эти подарки продаются в специальной лавке. Задобрив губернатора, подносители разоряют поборами ремесленников, крестьян и туземцев. А попробуй те пожаловаться, избы спалят, запрягут жалобщиков в сани и сгонят с места – в таежную глушь. Так было и при твоем царствовании, так и сейчас. Ничего не изменилось. Для вас, Романовых, законы – только красивая вывеска, чтобы прикрыть свои безобразия. Вы – главный тормоз в развитии России. Вы же ничего не делаете, а только упиваетесь властью, якобы данной вам Богом. Вы не лечите болезнь, а загоняете вовнутрь. Но тем страшнее и ужаснее будет взрыв народного гнева, который сметет вас с карты истории!
Читать дальше