Владимир Рунов - Мартышка

– Господин генерал, прошу оставить оружие! –

Вошедший на ходу кладет на столик пистолет и направляется в приемную командующего. Навстречу поднимается дежурный адъютант. Обмен приветствиями…

– Доложите фельдмаршалу, всё готово! –

Адъютант поднимает трубку:

– Господин командующий, прибыл генерал Кирхнер… Прошу! -

Кирхнер снимает фуражку, кладет на стол и заходит в кабинет. Клейст и ещё два генерала стоят у стола, где развёрнуты карты. Клейст идёт навстречу с протянутой рукой и широкой улыбкой:

– Вы довольно быстро обернулись! – говорит он.

– Всё организовано достаточно хорошо! – отвечает Кирхнер. – Было несколько незначительных эксцессов, но контингент готов для просмотра.-

– Это далеко? – спросил Клейст.

– Нет, километрах в трёх отсюда, возле сгоревшей фермы… Мы отобрали человек пятьдесят, наиболее характерных для общей массы… –

– Ну что, господа! – говорит Клейст, – Давайте посмотрим, кого мы отправляем в рейх, – он открывает ящик стола и вкладывает в кобуру пистолет…

Возле сгоревших амбаров согнали толпу мальчишек и девчонок. Полицаи орут, выстраивая строй.

– Туда вставай! – кричит один… – Корова бестолковая… –

Мартын и Петруха держатся вместе, стараясь забиться поглубже. Но не получается. Из амбара выходит немецкий офицер и командует:

– Выстроить колонну по двое… И побыстрей! –

Из клубов пыли появляются несколько огромных пятнистых мордатых грузовиков под тентами. Оттуда прыгают солдаты с оружием, собаками, они рассыпаются, плотным кольцом охватывая толпу.

Ребятишки смотрят на все это со страхом, как затравленные зверьки, не понимая, что же будет дальше? Мартын и Петруха стоят почти в конце строя.

– Мартышка! А вон те двое наши, григорьевские, – говорит еле слышно Петр…

– Какие? – спрашивает Мартышка.

– Вон, рядом стоят, дымят… Один в сельпо работал, а второй конюхом на ферме, у речки… За нами еще пьяный с кнутом гонялся… –

Клейст и Кирхнер едут в одной машине. Впереди и сзади пылят автомобили охраны.

Клейст, откинувшись на спинку сидения, задумчиво смотрит в окно. Мелькают деревья, руины какого-то селения, горизонт застилают клубы черного дыма.

Кирхнер поясняет:

– Красные подожгли хадыженские нефтепромыслы… –

Клейст хмыкнул:

– Подожгли! Мне доложили, они так умело забили скважины, что к нефти уже не подступиться… Надо бурить другие, а ставка требует немедленной добычи. Сегодня по этому поводу сам рейхсмаршал звонил… – Клейст резко повернулся к Кюрхнеру:

– Если на линии наступления Хадыженск – Майкоп – Грозный мы будем вести только боевые действия, пусть даже успешные, без нефтедобычи кавказская операция теряет половину смысла. Я прошу Вас, Кирхнер, приложить максимум усилий, чтобы предотвратить разрушение промыслового хозяйства… Этого допустить нельзя! –

– Господин фельдмаршал! Мы делаем все возможное… В четверг, в район Зассовской выброшен парашютный десант, но участь его пока неизвестна… –

– Уже известна! – опять хмыкнул Клейст. – Час назад сообщили – десантная группа уничтожена, причём с активным участием местного населения. –

– Вот видите! – Кирхнер снял фуражку и вытер платком потный лоб… – Как жарко! –

– Я вижу пока одно, генерал! – Клейст снова отвернулся к окну, – Мы делаем, к сожалению, многое, чтобы восстановить против себя население. Здесь, на Кубани, у нас должно было быть немало союзников. Советы сильно постарались в этом отношении: раскулачивали, расказачивали, жестокая коллективизация. В России практически нет региона, где бы репрессии носили столь массовый характер. А где они, наши союзники? Пока мы имеем ничтожное количество предателей, которых местное население ненавидит еще больше, чем нас… Нам, здесь, – Клейст постучал пальцем по подлокотнику, – необходима другая политика – политика заигрывания, перетягивания на свою сторону основной массы крестьянства, потерявших благодаря Советам всё. Нам нужно, чтобы абориген не с вилами кидался на наш десант, а встречал немецкого солдата как освободителя… –

– Русские от природы очень агрессивны! – возразил Кирхнер.

– Правильно! – подтвердил Клейст. – Но эту агрессию надо повернуть в сторону большевиков. Вы знаете, я был против вывоза подростков в Германию, особенно из районов Северного Кавказа. Здесь сильны родоплеменные связи, семейные традиции и даже оставил фюреру записку по этому поводу, но этот прохвост Тодт и особенно Гиммлер, убедили Гитлера, что вывоз русской молодежи решит двуединую задачу: во-первых, освободит взятые нами районы от просталинского контингента, а во-вторых, даст Германии дешевую силу на самые чёрные работы… –