Т. Борисов - Под водой, в небесах, на паркете. Том 1

Зараев вышел. Ни одна, даже самая талантливая театральная труппа не смогла бы сыграть заключительную сцену «Ревизора» лучше нашего 342 класса в тот момент. Сказать, что мы были в шоке – не сказать ничего. Мы были просто потрясены. Как разгадать скрытый смысл профессорских слов? Что он имел в виду? Что хотел нам сказать? Он явно что-то пытался нам внушить, дать какую-то установку, как это делали спустя много лет Кашпировский или Алан Чумак.

Почти двухчасовое заседание курсантского «военного совета» пришло к единственному напрашивающемуся выводу, как ни невероятен он был: учитывая, что Егоров наверняка не силен в теории корабля, отвечать в его присутствии, как рекомендовал Андрей Иванович – любую ахинею, но без тени сомнения в своей правоте. Риск был огромен. Если мы неправильно поняли намек, то нам обеспечен разгром еще более страшный, чем у наших конкурентов. Если, паче чаяния, адмирал хоть что-то смыслит в теории корабля и раскусит нашу игру – тоже кранты. Что в лоб, что по лбу. Но делать все равно нечего, ничего более умного мы придумать не смогли.

И вот настал Судный день. Настроение практически у всех было близко к истерическому. Начальник факультета и командир роты были в преднфарктном состоянии. Кажется, единственный, кто сохранял в тот день спокойствие, был начальник кафедры теории корабля. Во всяком случае, Андрей Иванович пришел на экзамен в прекрасном расположении духа. Профессор Муру, напротив, был мрачен и задумчив, периодически поглаживал свою бороду, что было верным признаком крайнего раздражения. Ровно в 9:00 появился начальник училища с сопровождающими. Начальник учебного отдела, зам по строевой, зам по АХЧ. С точки зрения знаний теории корабля они опасности также не представляли. Мы вздохнули свободнее. Против ожидания, контр-адмирал был настроен вполне миролюбиво, даже соизволил пошутить, когда дежурный по классу в своем рапорте на нервной почве повысил его в звании до полного адмирала. Экзамен начался. Конечно, первый отвечающий оказался в роли минного прорывателя. Старшина 2-й статьи Кизилов, отличник боевой и политической подготовки, быстро и четко ответил на вопросы билета. Настала очередь дополнительных вопросов. Помятуя все наши инструкции, Дима отвечал безукоризненно. Точнее, громко и четко, без запинок. Содержание ответов никакого значения не имело, ибо Андрей Иванович одобрительно кивал головой абсолютно на любой ответ, даже не имеющий ничего общего с вопросом. «Отлично», «Замечательно», «Точно подмечено», короткие, как бы про себя, реплики Зараева воздействовали на подкорку контр-адмирала безошибочно.

– Товарищ контр-адмирал! У меня больше вопросов нет. Будут ли у Вас вопросы?

Вопросов у Егорова не было. Второй, третий и четвертый курсанты также «отстрелялись» без проблем. Зараев одобрительно кивал головой, Николай Петрович Муру, стоя за спиной начальника Училища, краснел, бледнел и нервно теребил свою бороду, порой собирая ее в кулак. Что бы это значило, мы точно сказать не могли, ибо прецедентов на нашей памяти не было, но догадаться было не очень сложно. Вопросов у адмирала, искоса поглядывавшего на Андрея Ивановича, не нашлось. Понимая, что надо хоть как-то вмешаться в учебный процесс и принять личное участие в проверке знаний курсантов, на пятом отвечающем он «созрел» до вопроса. Когда Зараев, не моргнув глазом, выслушал очередной абсолютно бессмысленный ответ моего одноклассника и, утвердительно кивнув, повернулся к Егорову и спросил, есть ли у того вопросы, последний, наконец, решился.

– Товарищ курсант, – начал он откашлявшись – Где Вы проходили практику в этом году?

– На Северном флоте. 4-я Бригада подводных лодок, город Полярный. Подводная лодка 641 проекта Б-31, товарищ контр-адмирал!

– Прекрасно! Тогда ответьте мне на такой вопрос. Когда на севере полярный день и солнце не заходит за горизонт, когда спускают флаг на корабле?

– В 22:00, товарищ контр-адмирал!

– Можете идти, товарищ курсант. Отлично!

Проверив таким образом наши знания в области теории корабля, с чувством исполненного долга, Егоров встал и направился к выходу, жестом остановив попытку старшего офицера скомандовать «Смирно». Дверь не успела полностью закрыться, и мы отчетливо услышали слова адмирала, обращенные к кому-то из сопровождающих:

– Ну погодите, я покажу им (очевидно имелся в виду 1-й факультет) кузькину мать! Будут знать, как жаловаться! Учиться надо!

Далее шел чисто корабельный набор выражений. К счастью для наших ушей дверь наконец закрылась и отсекла окончание фразы.