Кира Щукина - Белый павлин

Я люблю своего отца. Он тоже любит меня, но все это было всегда так невыразимо, так несказанно. Как сказала одна женщина – я двадцать девять лет замужем, но он ни разу не сказал, что любит меня. Возможно, слова не нужны. Слова – лишнее, но мне ли так говорить, написавшей уже не одну тысячу слов? Все важно. И слова тоже.

Я помню, как маленькой девочкой гуляла с отцом. Это было всегда счастье, всегда удовольствие, потому что он рассказывал истории, половину которых я не понимала. Все так чудесно, и твой дедушка был волшебником. А ведь ты знаешь, что волшебство передается через поколение? Дедушка всегда знал, кто идет к нему в гости или кто звонит по телефону. Я тоже иногда это знаю. Но мне кажется, это же у всех так? До сих пор я гадаю, чей же это дедушка – мой или его. И кому передалось волшебство – мне, которая ничего с ним не сделала, потому что всегда считала его не своим, или ему, который пропил все то волшебство, которое было ему положено.

***

Сегодня мне снова снился папа. Он иногда мне снится. Иногда снится в нашей старой квартире на Красноармейской, иногда в той комнате, в которой он жил последние годы. Мне всегда кажется, что он укоряет меня, обвиняет меня. Ведь я виновата. Я не видела его последние десять лет его жизни. Как я могла? Ведь он любил меня. И я любила его. И я так и не сказала ему об этом.

Они разводились с мамой – безобразно, некрасиво, с криками и истериками мамы, несмотря на то, что она собиралась замуж. Это было неважно. Он кричал на нее и грозился убить. Но он никогда не поднял руку на женщину, никогда в жизни. Он прошел всю войну, он дошел до Вены, не до Берлина, но это ведь не так и важно. Сколько он видел? Сколько он пережил? И тут мама, нежный цветочек, блокадница, как она сейчас себя называет. Она никогда ничего не решала. Когда-то врач ей сказал, что у нее слабые нервы и ей вредно думать. И с тех пор она не думает ни о чем, нежная и невинная. Когда она жила с папой, все за нее решала бабушка. И ведь никогда ни слова мама не говорит о том, что она любила отца. Да, она рассказывает о своих влюбленностях, но детских, где-то там, в Мучкапе, в эвакуации. Кого она любила, когда они вернулись в Ленинград? Любил ли отец мать, или женился на ней, плененный красотой юного и нежного создания? Зачем это было? Но ведь они жили вместе, и спали, и трахались, и растили детей – но в ее голове не осталось ни одного хорошего слова о моем отце. Только эти бабы, княгиня Марья Алексевна да его бесконечные командировки.

Он приезжал в Куйбышев, когда мне делали операцию на глаза. Он пришел меня навестить и познакомился с моим лечащим врачом. – Федор Иннокентьевич, – представился врач, когда папа пожимал ему руку. – Иннокентий Федорович, – представился мой папа, и они уставились друг на друга, потрясенные таким странным совпадением имен и отчеств. Вот тогда мой папа смотрел на меня тем взглядом, который мучает мою совесть по сю пору. Он смотрел с тревогой, и я знала, что он меня любит. Я была его любимая дочка. Понятно, что это была командировка, и он пришел ко мне в больницу, и мялся, и не знал, что сказать и что делать, он ведь видел все это миллион раз на войне, но здесь, в тихой и чистой больнице провинциального города, его дочь, которая может ослепнуть после операции или ослепнуть без операции, дочь-профессор, потому что я всегда и везде читала, может вдруг стать инвалидом, и что ему делать тогда? Наверное, он так не думал. Это я придумываю себе сейчас, после этого сна, в котором я бегу, бегу и хочу сказать ему о своей любви, и попросить прощения, и не успеваю. Никогда не успеваю.

***

Ольга Степанова online

Ольга: Ну что? Как сходила на свидание?

Люба: Ты знаешь, прекрасно. Просто прекрасно. Встретились, пообедали. Ему потом надо было на работу бежать. Подарил мне розы.

Ольга: О, шикарный мущщщина, я смотрю!

Люба: Ну да, шикарный. Я выяснила – он работает менеджером в магазине сантехники )))) ванны, унитазы и прочие душевые кабины. Представляешь? Правда, кажется, он не просто менеджер, а из главных менеджеров, но все равно смешно.

А розы я отдала продавщице в каком-то магазине. Выкинуть не могу и прийти домой с цветами не могу. Я как-то один раз так пришла – разборок было на неделю. Вова меня все спрашивал, не завела ли я себе любовника. А я просто с одноклассником встретилась кофе выпить. Ну что в самом деле? Можно подумать, кофе попить нельзя.

Впрочем, продавщица, в отличие от меня, была вполне счастлива.

Ольга: Вова ревнует, что ли?